Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Первым из цареубийц был казнен генерал-майор Томас Харрисон, по определению епископа Бернета, «фанатичный кровавый энтузиаст». Ходили слухи о его особом жестокосердии к Карлу I. Он входил в секту «людей пятой монархии», нонконформистам радикального толка, верившим в скорое наступление судного дня и второе пришествие Христа. Они ожидали, что апокалипсис наступит в 1666 году, который ассоциировался с числом сатанинского Зверя, упоминаемого в библейской книге Откровений. В течение некоторого времени Харрисон был вторым в армии человеком после Кромвеля, и в апреле 1653 года сыграл главную роль в разгоне охвостья Долгого парламента. Когда спикер Лентал отказался встать со своего кресла, силач Харрисон взял его за шиворот и вытолкал из помещения. Впрочем, с ним случилось то же самое: Кромвель приказал выдворить его силой при роспуске Бербонского парламента. Фанатик Харрисон противился превращению армии в инструмент личной власти Кромвеля, да и прагматизм последнего, проявившийся в войне против Голландии, вызвал у него отторжение. Если Оливера война против кальвинистской Голландии не вдохновляла, то Харрисон видел в ней богоугодное дело, наказание нации, погрязшей в корысть и любовь к злату. Вера, однако, не помешала ему стать крупным землевладельцем. Во время протектората он несколько раз побывал в тюрьме, и перед арестом вел простую набожную жизнь в своем доме в Стаффордшире вдвоем с женой (их дети умерли в раннем возрасте). Он был предупрежден, но не захотел покинуть родной очаг. Его судили первым, свою вину он не признал, но подпись подтвердил. Пояснение Харрисона, что он доставил Карла I с острова Уайт в Виндзор по воле парламента и приказу Ферфакса, было проигнорировано. После конфискации поместья он оставил жене единственное, что у него оставалось — Библию, ценность которой, как он заявил, выше человеческого понимания. Его казнили 13 октября. Держался мужественно, с достоинством. Кто-то во враждебной толпе прокричал: «И где твое доброе старое дело?» Скрестив руки на груди, Харрисон ответил с радостной улыбкой: «Здесь, и я иду скрепить его своей кровью». Когда он стоял на эшафоте, его ноги дрожали, что вызвало издевательские крики. Он воскликнул: «Многочисленные раны, полученные в битвах, а не страх, причина, что мои конечности дрожат». В последние минуты Харрисон сказал: «Я служил Богу и Создателю, Он много раз прикрывал мою голову в битвах; Он дал мне перепрыгнуть через стену и пройти через толпу. Он поможет мне принять смерть и сделает ее легкой. Сейчас, Господи Иисус, я отдаю в твои руки свою душу». Он был повешен и быстро снят, в агонии, когда пришел в сознание, его рубаху подняли и палач отсек гениталии, которые, прежде чем быть брошены в раскаленную корзину, показали ему. Раскаленный металл вонзился в живот, когда внутренности вытащили, чтобы сжечь, Харрисон из последних сил нанес удар, заставший палача врасплох. В гневе тот добил жертву, голова генерал-майора была отсечена, сердце вырезано из груди, а тело разрублено на четыре части. Находившийся в толпе мемуарист Самюэл Пепис засвидетельствовал: «Перед казнью генерал был насколько весел, насколько мог быть человек в его положении» [98, 155].