Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Шотландия была гораздо беднее Англии: ее государственный доход был ниже, чем английский, в тридцать с лишним раз. В крупнейшем городе страны Эдинбурге проживало около тридцати тысяч человек. Если в долинной части страны происходило развитие торговли и промышленности, то в горной Шотландии занимались скотоводством, а из земледельческих культур выращивали в основном овес. Там господствовала клановая система, сохранившаяся до времени поражения якобитского восстания 1745 года. Вожди кланов были в своих владениях куда более влиятельны, чем государство и королевские чиновники. Условия жизни подталкивали многих шотландцев, как жителей долин, так и горцев, наниматься на военную службу. Больше всего шотландцев служило во Франции и Нидерландах, немалое число воевало в Германии в войске шведского короля Густава-Адольфа, а некоторые добрались даже до далекой Московии. Самым знаменитым из «московских шотландцев» был Патрик Гордон, прослуживший в России почти сорок лет. На склоне жизни он стал наставником царя Петра в его «потешных» военных затеях и сумел доказать свою преданность. Говорят, когда в 1699 году Гордон тяжело заболел, царь навещал его ежедневно, и по преданию, сам закрыл глаза умершего, на похоронах бросил в могилу горсть земли, произнеся: «Я даю ему только горсть земли, а он дал мне целое пространство». Во время Тридцатилетней войны на континенте сражались шотландцы, сыгравшие затем важную роль в войнах времен революции. Шотландский главнокомандующий в годы революции Александр Лесли обучился военному искусству, воюя за Густава-Адольфа, на службе которому заслужил звание полевого маршала. Один современник язвительно сказал, что он «обучился ремеслу убивать за границей и вернулся убивать, во имя Бога, дома» [30, 20]. Благодаря связям он обеспечил доставку в Шотландию оружия и боеприпасов. Другой шотландец Александр Хамильтон на службе шведскому королю изготовлял легкие железные пушки взамен бронзовых и построил пушечный завод в Эдинбурге. Превосходство шотландцев в артиллерии повлияло на ход войны с англичанами.

В середине XVI века учение Жана Кальвина прочно утвердилось в Шотландии, и на его основе возникла шотландская пресвитерианская церковь. Возможно, что одна из причин успешной радикальной реформации в этой стране крылась в позиции баронов, использовавших новые религиозные идеи в противовес короне. Шотландская пресвитерианская церковь приняла форму национальной организации. Над местными церковными общинами (кирками) стояли коллегии священников (пресвитеров), над ними — выборные синоды. С конца XVI века ежегодно проводилась верховная ассамблея, в которой заседал не только клир, но и миряне. В таких условиях кальвинистское духовенство превратилось в политическую силу. Пресвитерианская церковь стала мотором сопротивления намерению установить единообразный порядок богослужения, рассматривая это как грубое догматическое заблуждение.

Шотландский парламент отличался от парламента Англии: он состоял из одной палаты, в которую входили графы, бароны, лэрды (меньшие по статусу королевские вассалы), представители от городов и прелаты. На самом деле влиянием обладал не весь парламент, а так называемый Комитет «лордов статей». Искусно лавируя между клиром и знатью, Яков в свое время добился того, чтобы этот комитет стал исполнителем монаршей воли. В нем важная роль отводилась королевским епископам (институт епископства был восстановлен в шотландской церкви в 1572 году). При Карле утвердился новый порядок назначения членов Комитета, что вело к его полной зависимости от короны, и в то же время к утрате авторитета в обществе. Учитывая, что в состав шотландского Тайного совета Карл включил лиц, близких к Лоду, отрыв короны от общественных настроений принял болезненные формы. Хайд признавал: «Епископы вправду мало привлекали эту нацию и имели над ней мало власти. Они не могли регулировать положение дел в собственных соборах, очень редко решались появляться в епископском одеянии, не смели противиться верховному собранию в вопросах юрисдикции. Таким образом, в [шотландской] церкви епископат был не больше чем названием» [7, I, 116]. Он также объяснял недовольство тем, что шотландцы «с ревностью» воспринимали, как долго король не появлялся в их стране, и видели в этом признак, что Шотландия «превратилась в провинцию Англии и подчинена ее законам и правительству» [7, I, 113].