Кларкенвельские рассказы

— Раз он совершил святотатство, ему здесь не место, — с трудом сдерживая раздражение, сказал настоятель.

— Но он может заявить, что ни в чем не виноват.

— Пусть уходит. Не то и нашим душам грозят кары небесные. Виданное ли дело давать приют тому, кто поджигает церкви? Помыслить невозможно!

— Оставим его ненадолго, — предложил Эксмью. — Пусть поспит ночь у алтаря. Глядишь, наутро солнце вернет ему разум.

— Сомнительно. Отнеси ему ячменного хлеба и воды из ручья. Пусть хлебает вместе с утками. А на рассвете мы его выпроводим.

На самом деле Эксмью встревожился и разозлился не на шутку. Ему и в голову не приходило, что Хэмо станет искать убежища в церкви и открыто, точно бешеный пес, который бежит к своей будке, явится в Сент-Бартоломью. Если настоятель надумает его исповедовать, очень может быть, что парень выложит ему всю правду. Поэтому, в поздний час, когда обычно отправляют последнюю вечерню, — впрочем, Эксмью отлично понимал, что, пока Хэмо находится у алтаря, никаких богослужений там быть не может, — он тихонько спустился по каменной лестнице, что вела внутрь церкви.

— Ну, что, Хэмо? — спросил он, подойдя к юноше. Тот следил за Эксмью во все глаза. — Как твои дела?

— Плохо. Я пропал! — ответил Хэмо, тяжело дыша, будто только что сбежал от погони.

— Положение безвыходное?

— Похоже на то.

— Наберись терпенья, Хэмо. В этом мире страдания скоротечны. Проходят, словно тени на стене.

— Сказать легко. А вот вынести — тяжко.

— Ну, давай, посетуй на судьбу. Но учти, ты мне сослужил не лучшим образом. Неужели нельзя было сделать дело тихо, без шума и суматохи? — Хэмо не отвечал. — Что, язык проглотил? Молчишь, точно каменный истукан. — Хэмо беззвучно заплакал. Эксмью вытер ему глаза своим рукавом. — Ты сам зацепился за колючку, снять тебя с нее я не могу.

— Вы забрали ключ от моего мира, — прошептал парень.

— Значит, во всем виноват я? Я все испортил? Легче сдержать апрельский дождь, чем добиться от тебя стойкости. Твой разум совсем оскудел. Я отступаюсь от тебя, отступаюсь навсегда. — Хэмо удивленно смотрел на Эксмью, явно не ожидая такого поворота. Ведь он, наверно, затем и мчался в Сент-Бартоломью — искать защиты у Эксмью. А теперь защитник гонит его прочь.

— Такая уж судьба тебе выпала, Хэмо.

— Значит, причина в судьбе?

— Главная причина — Всемогущий Бог, Он причина всего сущего. Но судьба твоя — твой враг. — Эксмью улыбнулся. — Неужто тебе по нраву грязное узилище земной жизни?

— Я бы охотно покинул этот мир.

— Тогда, быть может, я тебе маленько помогу. — Он мгновенно выхватил из-за пояса длинный кинжал и пронзил сердце Хэмо Фулберда. — Раз, и все, — прошептал он. — Дело сделано.

Он вынул кинжал и сунул обратно за пояс. Убедившись, что Хэмо мертв, Эксмью неслышно подошел к главному входу, снял засов и чуточку приоткрыл дверь. В конце концов, те, кто караулит у крыльца, заметят в дверном проеме проблески света. Стало быть, любой из них может войти в церковь и убить Хэмо у алтаря.

Глава пятнадцатая Рассказ хозяйки бани

Едва Томас Гантер прослышал про взрыв в церкви Гроба Господня, он прямиком отправился туда. Судебный пристав ему много чего нашептал про заговоры каких-то таинственных злоумышленников, чем разжег любопытство лекаря, и ему захотелось осмотреть пепелище своими глазами. Увидев гомонящую возле церкви Гроба Господня взбудораженную толпу, он спешился и поручил коня заботам привратника. На церковной паперти теснилось множество народу, жаждавшего поглазеть на Хэмо Фулберда. Согласно обычаю, его тело еще утром вынесли из алтарной части храма и вернули туда, где было совершено святотатство. Тут его должны были выставить на всеобщее обозрение, чтобы люди видели, как Господь отомстил кощуннику. Одежду с мертвеца содрали, голое тело, уже размалеванное бесовскими рожами и знаками зодиака, в плетеном коробе втащили в церковь и поставили в проходе; крест на груди убитого лежал вверх тормашками. Коронер уже объявил, что Хэмо Фулберд мертв, но кто в праведном гневе умертвил его, неведомо. Все сочли убийство проявлением божественной справедливости, и присяжные решили, что нет смысла рассматривать это дело дальше.

С трудом протиснувшись сквозь толпу, Томас Гантер вгляделся в лицо покойника, ища признаки внутренних повреждений, и вдруг что-то смутно ворохнулось в его памяти. Где-то он уже видел несчастного, но где? Что за роль ему выпала перед кончиной? И тут лекарь заметил над левой грудью мертвеца пять маленьких кругов. Их начертил там Уильям Эксмью; когда горожане обнаружили тело Хэмо, Эксмью, подражая всеобщему злорадному возбуждению, с деланным восторгом оставил на бездыханном теле дьявольскую метку. Увидев круги, Томас Гантер отпрянул, пораженный неожиданным подтверждением того, о чем говорил Бого. Здесь крылась какая-то страшная тайна. Ему вдруг привиделся сонм людских душ, толпящихся вокруг этого трупа. Тьма взывала к тьме.