Класс. История одного колумбайна

– Этот «бедолага» постоянно донимал меня на уроках, – произнес Дмитрий. – Мразь он, а не бедолага. Физрук унижал меня перед всем классом, и его уж точно мне не жаль. А вот с Егором я погорячился, признаю. Хороший и добрый был мужик.

– Дмитрий, я не вчера родился. В моей жизни бывали периоды, когда я тоже испытывал сильные эмоции, и мне хотелось сделать больно человеку, который, как мне казалось, поступил несправедливо со мной. Но со временем я понял одну важную вещь. Пожалуйста, послушай внимательно. Не надо думать о тех, кому ты хочешь отомстить. Прежде всего подумай о себе, парень. Зла в этом мире, к сожалению, очень много. И оно все равно никуда не исчезнет. Зло будет всегда, а вот твоя жизнь у тебя одна. Как ты думаешь, может, разумнее прилагать усилия для того, чтобы сделать ее лучше? А не стремиться ухудшить жизнь другим, как сейчас хочешь сделать ты?

– Все это мы уже проходили, – проворчал Свободин.

– Я хочу рассказать тебе одну историю, – сказал Артем, выдержав небольшую паузу. – Ты готов послушать?

Похоже, Дмитрию польстило, что Павлов спрашивает его разрешения, и даже слегка приосанился.

– Валяй.

– Может, тебе уже доводилось ее слышать, и тем не менее, – продолжил адвокат. – Однажды молодой американец по имени Роналд решил покончить с собой. В предсмертной записке он написал, что на этот шаг он пошел из-за финансовых трудностей и непонимания со стороны родителей, а точнее, нежелания их помогать ему материально. После того, как написал записку, Роналд залез на подоконник и бросился вниз с девятого этажа. Но вряд ли он сделал бы это, если бы знал, что работавшие в тот день в доме мойщики окон натянули на уровне седьмого этажа страховочную сетку. Так что, пролетев два этажа, Роналд просто рухнул бы на пружинящую сетку, оставшись живым. Но тут вмешался фантастический случай. Когда Роналд пролетал мимо восьмого этажа, в его голову из окна попал заряд дроби.

– Это был не я, – хохотнул Дмитрий. Никто не улыбнулся, и Павлов возобновил рассказ:

– В момент, пока полиция устанавливала личность покойного, детективы решили, что стрелявшему нужно предъявлять обвинение в неосторожном убийстве. Ведь если бы не выстрел, Роналд остался бы жив, упав на сетку. Выяснилось, что старик на восьмом этаже стрелял в свою жену, но не попал, и заряд угодил в окно. «Значит, – подумали детективы, – нужно корректировать обвинение: к непреднамеренному убийству добавить покушение на убийство жены». Во время ссор с женой старик всегда хватал со стены незаряженный дробовик и пугал жену щелчком курка. Это было уже как бы семейным ритуалом. По утверждению обоих супругов, дробовик всегда висел на стене и никогда никем не заряжался. Значит, в соответствии с американскими законами, обвинение в непреднамеренном убийстве теперь лежало на том, кто тайно зарядил дробовик. Выяснив, что свободно войти в комнату ссорящихся супругов мог только их сын, полицейские связались с его другом и кое-что выяснили. Зная, что отец часто угрожает матери висящим на стене оружием, сын незаметно зарядил его, надеясь, что при первом скандале тот застрелит мать, а сам попадет за решетку. Однако последние несколько недель супруги жили на удивление мирно, чем весьма огорчали неудавшегося мстителя. «И где же этот сын?» – спросили детективы. «Как где? – удивился старик. – Сын живет этажом выше…» Этим сыном и оказался Роналд. Это он зарядил дробовик, а когда месть не удалась, в отчаянии выбросился из окна. И был застрелен своим же зарядом. Своим же отцом. Понимаешь, Дмитрий? По сути, Роналда убило отчаянное желание отомстить собственным родителям.

Свободин издал нервный смешок, который больше смахивал на кашель.

– Это ты только что придумал, адвокат?

– Отпусти школьников, Дмитрий, – вместо ответа сказал Павлов. – Хотя бы девушек и детей. Подумай, что многие, узнав об этом, скажут друг другу: «А ведь в этом парне все-таки осталась капля сострадания и благородства! Он отпустил их не потому, что ему что-то дали, предоставили какие-то блага, а просто испытав к ним жалость и проявив милосердие! Человечность!»

Свободин спрыгнул со стола, при этом задев груду телефонов, пара из них со стуком упала на пол.

– Сострадание, говоришь? Милосердие?

– Даже в грязной луже отражается солнце, – вымолвил Артем. – Я уверен, что в тебе есть много хорошего. Так докажи это. Прояви свои лучшие качества. Отпусти девушек, прошу тебя. Ты слышал, как однажды сказал римский философ Сенека? «Самый обидный род мести – признать обидчика недостойным нашей мести». Будь выше всяких обид!

Внимательный взгляд Павлова заставлял Дмитрия чувствовать себя микробом под микроскопом. Он встряхнулся, качнув головой.

– Ну, стало быть, так… Учись, Юра, – бросил он Колышеву и шагнул к двери.

Все, кроме Павлова, с недоумением таращились на Свободина.

– Чего уставились?! – гаркнул Дмитрий, отпирая замок. – Все особи женского пола на выход! И ты, пацан, тоже! – Он указал пальцем на школьника, чей приятель час назад вышел из класса с телефоном.