Класс. История одного колумбайна

– Ничего, всегда так бывает в первый раз, – понимающе кивнул Лаликян. – Давай еще по одной, а то холодно…

После второй стопки крепкого коктейля по жилам Димы стало растекаться приятное тепло, в голове появилась легкость. Он даже начал шутить со своими новыми друзьями, и впервые за несколько месяцев (а то и лет) на его лице появилась улыбка.

После второй была третья и четвертая. Если бы Шлангин был повнимательнее, он бы заметил, что лишь он один выпивал свою дозу сразу. Остальные парни лишь делали пару глотков, и их стаканы были почти всегда полные.

На тот момент Шлангин уже испытывал легкое головокружение, ему хотелось сесть. Потом он захотел в туалет. К его изумлению, походка его стала шаткой, перед глазами все расплывалось. Споткнувшись, он упал прямо в сугроб, что вызвало у троицы новый приступ смеха. Удивительно, но Диме тоже стало весело. С трудом поднявшись, он, качаясь, вернулся к «друзьям». Мысли об Ане и словах, которые он так тщательно готовил все это время, куда-то испарились. Его развезло.

Чья-то рука протянула ему очередной стакан, заполненный так, что с него текли струйки, капая вниз.

– За дружбу, – откуда-то сверху послышался ехидный голос Черкашина.

– Давай, Шланг, по полной! – заулюлюкал Ковальчук.

– Я… не Шланг… – едва ворочая языком, пробормотал Дима.

– Пей, – велел Лаликян.

И он выпил. Откуда-то слышались смешки и торопливый шепот «друзей», потом его куда-то потащили.

И все, в следующий миг его память словно отключили. Будто кто-то невидимый вырубил тумблер, и наступила липкая тьма.

Он пришел в себя дома, в ванной, заполненной водой вперемешку с собственной рвотой. Мать, причитая, между делом спорила с отчимом, стоит ли вызывать «Скорую». Михаил Викторович усмехался и отвечал, что единственное, в чем нуждался Дима – солдатский ремень. Вика с любопытством заглядывала в ванну, то и дело спрашивая, что случилось с ее братом…

Наутро голова Шлангина раскалывалась от боли, и он провалялся весь день в постели. Раздраженная мама назвала его пьяницей. На робкий вопрос, как он попал домой, она лишь бросила, что его в лифте нашла соседка по этажу.

«Предали. Меня предали».

Эта мысль ввинчивалась в его череп, словно стальной шуруп, доводя до безумия.

Что было после того, как его сознание отключилось? Пришел ли он в гости? Где цветы и подарок, которые он приготовил для Ани? Может, он никуда и не ходил, а ребята отвели его домой?

Его второе «я» тут же возразило: «Все было так и задумано, наивный ты дурак. А ты повелся, – посмеивался внутренний голос. – Как и на твой день рождения».

Правда оказалась куда ужасней его возможных версий и догадок. Ее поведала Лена, подружка Бердяевой, у которой планировалась гулянка.

«Тебя словно втолкнули в квартиру, – рассказывала она. – Ты был ужасно грязный, и от тебя плохо пахло. Лицо изрисовано помадой, в волосах бантик какой-то… Из ширинки торчал цветок. Бердяева сказала, чтобы тебя вынесли наружу… А потом пришла эта неразлучная троица, и Лаликян сказал, что уже во дворе тебя в таком виде встретили…»

Дима с каменным лицом слушал девушку, не в силах поверить, что такое вообще было возможно. И что самое страшное – свидетелем этой дикой сцены, в красках описываемой рассказчицей, была Аня…

Душевные терзания были столь сильны, что какое-то время Дима всерьез задумывался о том, чтобы забраться на крышу дома и сигануть оттуда головой вниз. Или наглотаться таблеток, которых в избытке было у бабушки… Впрочем, долгие и мучительные размышления о суициде так ни к чему и не привели. Либо страх смерти оказался сильнее, либо у него просто не хватило смелости сделать последний шаг.

Жизнь продолжалась. И, как она показала в дальнейшем, впереди его ждали очередные жестокие испытания.

Неожиданная просьба

В то время как Дмитрий Свободин продолжал удерживать в классе заложников, Анна Тополева, посетив медицинский центр, возвращалась домой. Ее оливкового цвета автомашина проворно лавировала в бесконечном транспортном потоке, в салоне играло радио, и настроение у женщины было распрекрасным. Ни о каком захвате школы Анна еще не знала. Сейчас она желала только одного – как можно быстрее добраться домой и сообщить приятную новость маме с Лилей. Вот дочка обрадуется, что у нее скоро будет братик!

Она подумала о муже, который в настоящий момент по служебным делам находился в Санкт-Петербурге.

«Пусть для него это будет сюрпризом, – подумала Тополева, улыбнувшись. – Вернется завтра вечером, тогда и скажу».

Не успела она подумать о супруге, как на пассажирском сиденье затренькал смартфон. Анна мельком глянула на экран.

– Ты словно читаешь мои мысли, – вслух произнесла она, нажав на зеленую кнопку.

– Анюша? – услышала она голос мужа. – Алло!

– Привет, солнце. Говори быстро, я за рулем.

– Ты была у врача? Что показало УЗИ?

– Была, все в порядке, – ответила Тополева.

– Ну, не томи! – воскликнул супруг. – Кто, мальчик? Или девочка?

– Пусть это будет сюрпризом для тебя, – с улыбкой промолвила Анна. – Завтра узнаешь.

После секундной паузы она услышала: