Классическая драма Востока

Васантака (указывая движением бровей). Разумеется, здесь!

Царь (приближаясь). Ненаглядная Сагарика!

Вначале не сулит любовь печали,
Зато чем дальше, тем тоска надрывней.
Пора дождей, приятная вначале,
Мучительна, когда начнутся ливни.

Васантака (вслушиваясь). Госпожа Сагарика! Это друг мой, пылко жаждущий свиданья, говорит о вас! Дозвольте же известить его о вашем приходе.

Васавадатта отвечает кивком головы.

(Приближаясь к царю.) О повелитель! Судьба милостива к тебе: я привел Сагарику!

Царь (стремительно поднявшись). О, где она? Где она?

Васантака (указывая движением бровей). Разумеется, здесь!

Царь (приближаясь). Ненаглядная Сагарика!

Твое лицо прекраснее луны,
персты — нежнее лотоса, глаза
Двум темно-синим лотосам под стать,
и пальмовых стволов стройнее — ноги.
Прильни ко мне своим прохладным телом
и сладостным объятьем утоли
Божественное пламя Камадевы,
что жжет неудержимо плоть мою.

Васавадатта (шепотом). Капчанамала! И это говорит мой повелитель! Хотела бы я знать, что он мне скажет потом.

Канчанамала (шепотом). Ваша правда, госпожа! Чего и ждать от этих мужчин, когда они теряют голову!

Васантака. О госпожа Сагарика, беседуй с моим другом непринужденно! Да утешит музыка твоих речей оба его уха, отравленные горечью жестких слов вечно сварливой царицы Васавадатты.

Васавадатта (шепотом, с гневной улыбкой). О Канчанамала! Неужели речь моя всегда сварлива, а уста почтенного Васантаки неизменно источают мед?

Канчанамала (шепотом, прищелкнув пальцами). Придет время, сквернавец, попомнишь ты свои слова!

Васантака. Взгляни, приятель, взгляни! Явилось божество, отмеченное знаком лани, бледное, как щеки разгневанной женщины. Вот оно восходит, озаряя восточный край неба!

Царь (охваченный томленьем). Смотри, возлюбленная моя!

Владыка ночи, на гору взойдя,
Серебряные руки для возмездья
Воздел, и поделом:
блистающим челом
Ты затмеваешь месяц и созвездья!

О любимая! Если теперь восходит луна, она лишь доказывает этим свое недомыслие:

Глаз твоих блистающее чудо
верх берет над лотосами пруда.
Твой прекрасный лик — луны двойник.
Нынче ей всходить — излишний труд.
Разве только вздумает кичиться
тем, что амриты она — сосуд?
Но в твои уста перелита
амрита из этого сосуда!

Васавадатта (откидывая покрывало, гневно). О повелитель! Конечно, я Сагарика! Вот вас и уличили: вы бредите Сагарикой, и она мерещится вам везде и повсюду!

Царь (в замешательстве, шепотом). Как! Царица Васавадатта? Что это значит, друг мой?

Васантака (сбит с толку). Ого! Вот так штука! Теперь наша жизнь в опасности.

Царь (сложив ладони). Дорогая Васавадатта, будь милосердна, сжалься!

Васавадатта (сквозь слезы). О супруг мой! Не говори так. Слова твои, без сомненья, предназначены для другой.

Васантака (в сторону). Как же мне теперь быть? Ага! (Вслух.) Прости моему бесценному другу его единственный проступок, благомилостивая госпожа!

Васавадатта. Почтенный Васантака! В единственном проступке повинна только я, прервавшая первое свиданье.

Царь. Как могу я умолять о прощенье, если ты собственными глазами удостоверилась в моей вине? Дозволь мне, однако, сказать тебе эти слова:

Как чандала презренный, брошусь в ноги,
Чтоб с них стереть шафрановую краску
Повинной головой, лишь краску гнева
Сотри с лица и мне даруй прощенье!

Падает к ногам.

Васавадатта (жестом останавливая его). Встаньте, государь! Бессовестной была бы та, которая, зная сердце моего повелителя, продолжала бы считать себя оскорбленной. Итак, будьте счастливы, благородный господин мой! Я удаляюсь. (Хочет уйти.)