Классическая попаданка или думать надо над своими желаниями!

— Пусть сдохнет, тварь! Она должна была убить Патрика! Убить! А она спасла его, дура! — заголосила Джеральдина, но Фейрис не собирался сдаваться.

— Ты умрешь сама, если сейчас не ответишь, где мне их искать. Ты понимаешь это? Тебе кто-нибудь когда-либо рассказывал, на что вообще способны драконы, если отнять у них истинную пару?

Взгляд мужчины засветился огнем, а на висках проявились маленькие чешуйки. Рука на горле старухи сжалась сильнее.

— Аааай! — завопила она. — Ну не надо так больно! Ты же хороший слабенький мальчик, Фейрис… Колвинд, мой любимец, так тебя любит, так любит! Все пытается наставить тебя на путь истинный, а ты не сдаешься, дурачок….

Фейрис усмехнулся и разжал руку. Джеральдина отступила от него на метр, откашливаясь так, что на глазах, окруженных морщинами, выступили слезы.

— Я считаю до трех, злобная карга. После этого я испепелю не тебя — картину. Твой дух отправится в небытие в нарушение всех данных мной клятв. И мне будет плевать, слышишь? Мне будет абсолютно все равно, что скажет на это император и высший совет магов! Раз!

— Фейрис, ну давай с тобой расслабимся, посидим, выпьем по чашечке….

— ДВА! — прозвучал набатом голос дракона.

— Ой, ну в самом деле….

— Три!

— Стой! Стой! — завопила старуха вновь. — Я скажу, я знаю, где у этого пройдохи логово…

Фейрис усмехнулся, приобняв старуху за плечи.

— Ты ведь знаешь, что я опасен? Знаааешь… — протянул он. — Тогда зачем играешь с огнем, дорогая Джер? Алисссса. Ее я не отдам. Ни Патрику, ни тебе, ни Колвинду. Поэтому по-хорошему ты мне все сейчас расскажешь. Иначе будет по-плохому.

— Да рассказываю я уже! — проскрипела Джеральдина. — На гномьем кряже у него в поселке Строителей завязки. Там его любят почти как родного. Он спас что ли там когда-то старосту или еще чего. В общем, у них из поколения в поколения передается, что Патрик Шираса — герой и спаситель. Чуть ли не божество.

Фейрис не знал, говорит ли женщина правду или нет. Но он знал другое. Если Алиса там, то не будет больше никакого кряжа.

* * *

Море, успевшее мне уже осточертеть, наконец, закончилось. Мы вылезли на сушу мокрые, уставшие, голодные и злые. По крайней мере я. Оглядываясь по сторонам, я портила себе этим настроение втройне, ибо впереди красовалась пустыня. Такая натуральная, с барханами, сыпучим и колким песком и удушающей, изнуряющей жарой.

— Нам надо будет через нее идти? — сглотнула я подступивший к горлу ком, пока Патрик выжимал собственную рубашку.

Мужчина усмехнулся.

— Ну что ты, крошка. Конечно же мы поедем!

— Поедем? — не поняла я. Вроде бы как транспорта я никакого здесь не наблюдала.

— А то! Смотри, красотка!

Патрик засвистел. Да так, что у меня заложило уши. Вот уж кому бы точно позавидовал Соловей-Разбойник. Интересно, как он это делает? Вот я никогда не умела свистеть.

Тем временем призыв мужчины не остался без ответа. К нам, на всех порах, вздымая пыль пустыни, спускались самые настоящие кони. Да такие, что словно летели по песку, умудряясь не проваливаться. Лошадей было так много, что мне показалось, что к нам прискакал целый табун.

— Это пустынники. Моя любимая порода. Всегда приходят к тому, кто умеет их звать! — не без гордости сообщил Патрик Шираса, ласково поглаживая морду одной из лошадок, что подошла к нему.

— Красавица, хорррошая девочка… — приговаривал он.

А я усмехнулась. Ко мне лошадки не спешили проявлять интерес.

— Что? — спросил Патрик на мой немой вопрос.

— Бабник! — фыркнула я.

А мужчина засмеялся.

— Так это же лошадки… Люблю этих мордастиков. Ласковые, добрые, верные…

— Чего не скажешь о тебе! — продолжала, непонятно от чего, я язвить.

— Ну и пусть! Умеешь с ними управляться?

Я покачала головой. Чего не умела, того не умела. Лошади — это не мое. Даже если это такие красивые создания, как эти.

— Тогда поедешь со мной. Какую выберешь? — Патрик Шираса лукаво подмигнул.

Я воззрилась на самых прекрасных созданий, которых мне когда-либо приходилось видеть. Здесь были и белые лошади, и гнедые, и в яблоко, был здесь и вороной красавец-конь, что взбивал копытом песок, пуская из разгоряченных ноздрей пар.

— Вот этого! — естественно я выбрала этого черного красавчика.

Патрик засмеялся.

— А меня еще бабником обзывала! Сама-то выбрала не лошадку, а коня!

— Ну и что! Зато смотри, какой он красивый… — мечтательно воззрилась я на красавца-коня.

Тот, словно решил покрасоваться передо мной, встал на высокую свечку.

Патрик Шираса даже присвистнул, воззрившись на это чудо.

— Дааа… Горазда ты выбирать, крошка. Этот…гхкм…жеребец нас с тобой угробит. Нужно кого поспокойнее… — сказал мужчина, присматриваясь к остальным лошадкам.

Выбрал Патрик в итоге толстенькую клячу, самую невзрачную из всех, которую только можно было найти. Это была пегая лошадка, толстоватая, с блеклой челкой, спадающей ей на глаза. При виде нашего появления она равнодушно фыркнула и отвернулась.

— Забирайся! — сказал Патрик.

— Прямо так, без седла? — удивилась я. Нет, я, конечно, на лошадях ездить не умела и была в этом деле полный профан, но где-то краем уха слышала, что без седла — это дело гиблое.