Классические мифы Греции и Рима

Среди своих сверстников они отличались мужеством, умом, красотой и благородством, обличавшими их высокое происхождение. Окрепнув в этих занятьях и телом и духом, они не только травили зверей, но нападали и на разбойников, нагруженных добычей, а захваченное делили между пастухами, с которыми разделяли труды и потехи; и со дня на день шайка юношей все росла. Предание говорит, что уже тогда на Палатинском холме справляли просуществовавшее до самой эпохи принятия христианства.

Здесь некогда аркадянин Евандр[162], намного ранее владевший этими местами, завел принесенный из Аркадии ежегодный обряд, чтобы юноши бегали нагими, озорством и забавами чествуя Ликейского Пана, которого римляне позднее стали называть Инуем, а само празднество назвали Луперкалиями[163].

Этот обычай был известен всем, и разбойники, обозленные потерей добычи, подстерегали юношей, увлеченных праздничной игрой: Ромул отбился силой, Рема же разбойники схватили, а схватив, передали царю Амулию, сами выступив обвинителями. Винили братьев прежде всего в том, что они делали набеги на земли царского брата, отстраненного им от царства Нумитора и с шайкой молодых сообщников, словно враги, угоняли оттуда скот. Так Рема передали они Нумитору для казни.

Фавстул и с самого начала подозревал, что в его доме воспитывается царское потомство, ибо знал о выброшенных по царскому приказу младенцах, а подобрал он детей как раз в ту самую пору; но он не хотел прежде времени открывать эти обстоятельства – разве что при случае или по необходимости. Необходимость явилась первой, и вот, принуждаемый страхом, он все открыл Ромулу. Случилось так, что и до Нумитора, державшего Рема под стражей, дошли слухи о братьях-близнецах, он задумался о возрасте братьев, об их природе, отнюдь не простонародной и не рабской, и его душу смутило воспоминанье о внуках.

К той же мысли привели Нумитора расспросы, и он уже был недалек от того, чтобы признать Рема. Так замыкается кольцо вокруг царя. Ромул не собирает своей шайки – для открытого столкновения силы не были равны, – но, назначив время, велит всем своим друзьям (квинктилиям) прийти к царскому дому – каждому иной дорогой – и нападает на царя Амулия. Так был убит царь Амулий.

При первых признаках смятения Нумитор, твердя, что враги, мол, ворвались в город и напали на царский дом, увел всех мужчин Альбы в крепость, которую-де надо занять и удерживать оружьем; но потом, увидав, что кровопролитие уже свершилось, а юноши приближаются к нему с приветствиями, тут же Нумитор созывает народ и объявляет всем о совершенных против него преступлениях брата, который будучи младше него по возрасту, прибрал к рукам власть. Затем он возвестил всем о происхождении внуков – как и кем были они рождены, как воспитаны, как узнаны. Затем он объявил народу об убийстве тирана и заявил о себе как о зачинщике всего дела. Царственные юноши также явились со всем отрядом на эту сходку и приветствовали деда, называя его царем; единодушный отклик толпы закрепил за ним имя и власть царя.

Когда Нумитор получил таким образом Альбанское царство, Ромула и Рема охватило желание основать город в тех самых местах, где они были брошены и воспитаны. У альбанцев и латинов было много лишнего народу, и, если сюда прибавить пастухов, всякий легко мог себе представить, что мала для всех будет Альба, мал будет и Лавиний в сравнении с тем городом, который предстояло основать. Но в эти замыслы вмешалось наследственное зло, жажда царской власти и отсюда пошла недостойная распря, родившаяся из вполне мирного начала.

Братья Ромул и Рем были не согласны насчет того, чьим именем назвать город и какое место избрать для поселения – Палатин, за который стоял Ромул, или Авентин, который предпочитал Рем. Дело осложнялось тем, что братья были близнецами, поэтому различие в летах не могло дать преимущества ни одному из них. Поэтому договорились они, чтобы боги, под чьим покровительством находились те места, птичьим знаменьем[164] указали, кому наречь своим именем город, кому править новым государством, Ромул местом наблюдения за птицами избрал Палатин, а Рем – Авентин.

Рему, как передают, первому явилось знаменье – шесть коршунов, – и о знамении уже возвестили – и тогда Рем распорядился начинать возводить стены будущего города. Но в это время и перед Ромулом взлетели коршуны – вдвое большим числом.

Каждого из братьев толпа приверженцев провозгласила царем; одни придавали больше значения первенству, другие – числу птиц. Началась перебранка, и взаимное озлобление привело к кровопролитию – Рем в насмешку над братом перескочил через новые стены и Ромул в гневе убил его, воскликнув при этом: «Так да погибнет всякий, кто перескочит через мои стены».

Так единственным властителем остался Ромул, и вновь основанный город[165] получил название от имени своего основателя. Прежде всего Ромул укрепил Палатинский холм, где был воспитан. Жертвы всем богам он принес по альбанскому обряду, только Геркулесу – по греческому, как установлено было Евандром.