Классические психоаналитические труды

Подразделение переносов на либидо– и Эго-переносы становится более очевидным, если мы рассматриваем затяжные способы поведения при неврозе переноса. Позитивный или негативный характер таких способов поведения тоже проявляется более точно. Ожидать можно одного – конечной целью такого поведения является установление в анализе психологической атмосферы инфантильной эдиповой ситуации. Аналитические эквиваленты данной ситуации весьма многочисленны – пациенты могут постоянно вести себя, как если бы они были единственными объектами внимания аналитика, они будут использовать свои сопротивления, рассчитывая вызвать контрперенос или контрсопротивление, будут постоянно жаловаться, что их анализ бессмыслен и что их аналитик упускает что-то важное. С другой стороны, как только делается любая эффективная интерпретация, они набрасываются на аналитика со злобой и подозрением, бросаются опровергать то, что воспринимают как критику, и вообще ведут себя, как будто им угрожают кастрацией или оплодотворением, – короче, мы начинаем узнавать специфические ситуации, вновь и вновь разыгрывающиеся на протяжении длительного времени, включающие всякого рода повторения, смоделированные по основным вариантам эдиповых взаимоотношений – от всецело позитивных до полностью негативных, от прямых до инвертированных. Более того, мы обнаруживаем, что они существуют под различными масками, что есть, так сказать, многоязычная версия переноса. Хотя в большинстве психоневрозов акцент делается на генитальном символизме, в реакциях некоторых пациентов на время, деньги, интерпретации, темы трат и т. п. нетрудно увидеть издание той же пьесы на анально-эротическом диалекте. С другой стороны, у иных пациентов, особенно у тех, у кого в основе лежит депрессивная реакция, акцент переноса главным образом орального типа. Пациент сообщает, что у него развилась привычка заходить в ресторан закусить после каждой сессии, на которой он был не удовлетворен интерпретациями. Его реакции на любую задержку в начале сессии становятся все более унылыми, однако лишь с приглушенным выражением негативного чувства. Его сновидения все больше и больше касаются образов предприятий питания, в которых содержатель настаивает на закрытии раньше обозначенного времени. И постепенно любой аспект анализа, конкретный или абстрактный, оценивается в терминах орального символизма.

В данной связи можно привлечь внимание к особо неподатливой форме повторения в переносе, обнаруживаемой во всех случаях, когда, чтобы предотвратить разрешение конфликта, концентрирующегося вокруг травматических ситуаций, используются мазохистические защиты. Они вполне могут быть описаны как травматические неврозы переноса, чтобы отличить их от более бурных форм психоневротических неврозов переноса. У подобных пациентов, как правило, имеется сильно вытесненное гомосексуальное отношение, выраженная степень амбивалентности и едва скрытая чувствительность к любому кажущемуся пренебрежению, и все это выражается в большей мере через характерологические, чем через классические симптоматические образования. Одной из их главных бессознательных задач является установить в анализе травматическую ситуацию, и они будут хвататься за малейший повод, чтобы пожаловаться, что их отвергают. При неудаче они будут либо утверждать, что весь процесс анализа составляет травму, либо делать все, что в их силах, чтобы вызвать у аналитика негативную контрреакцию. Это трудная ситуация, и если не отвечать на нее терпеливой, но при этом эффективной интерпретацией, тогда она чаще всего приводит к застою в анализе. Хотя и сильно заряженная бессознательной враждебностью, данная ситуация по сути означает фрустрацию либидо, а от обычной ситуации переноса она отличается тем, что простой катарсис памяти для ее облегчения относительно неэффективен.