Классический буддизм

Преднамеренное убийство архата, даже в случае, если убийца не знает о высоком религиозном статусе своей потенциальной жертвы, есть смертный грех, поскольку в результате преступления погиб именно святой.

Если убитый архат был одновременно и отцом убийцы, то констатируется лишь один смертный грех — убийство архата, так как жертвой убийства выступает только одно живое существо.

Смертный грех убийства архата не возникает в ситуации, когда жертва представляет собой лишь кандидата на обретение архатства (т. е. в момент убийства статусом архата не обладала) и в намерения убийцы не входило лишение жизнеспособности именно святого.

Пролитие крови Татхагаты — смертный грех, за исключением тех ситуаций, в которых кощунник хотел только ударить Будду, но умысел на убийство отсутствовал.

Наиболее тяжкий среди смертных грехов — ложь с целью раскола буддийской общины. Обладая основным признаком греха лжи — сознательно реализуемым намерением грешника исказить истинные воззрения членов сангхи, ложь с целью раскола сангхи особенно греховна ввиду значимости предмета ложных высказываний — учения Шакьямуни и их адресата — монашеского сообщества.

Своей ложью раскольник пытается извратить религиозное сознание монахов, исказить своим сообщением их верное понимание Слова Будды. Учение создавалось усилиями всех Будд, и поэтому ложная его трактовка — это удар по «телу Дхармы».

Состояние раскола сангхи, указывали абхидхармисты, представляет собой бытийственное препятствие освобождению живых существ из оков сансары. Пока не восстановишь единство, верующие буддисты лишены истинного ориентира на пути преодоления безнравственности, а подвижничество не приносит религиозных плодов. Таким образом, раскольническая ложь создает препятствие для осуществления Дхармы, ее высшего предназначения — помогать всем живым существам без исключения достигнуть освобождения. Именно поэтому ложь с целью раскола сангхи — тяжелейший смертный грех, неизбежно влекущий за собой ближайшее рождение в зловещем аду Авичи, где нет перерыва в страдании как таковом.

Буддийские теоретики указывали, что учинить раскол может лишь полноправный монах. Ни монахиня, ни шикшамана, ни послушник/послушница, ни мирянин/мирянка никогда не бывают способны осуществить раскольнические действия, ибо их речи неавторитетны для монахов-мужчин. Покуситься на раскол способен только тот бхикшу, который не подвержен грубым, примитивным аффектам, явным для остальных членов сангхи, но в то же время одержим гордыней и ложными воззрениями. Он, как правило, пользуется авторитетом и отличается внешней строгостью в соблюдении предписаний. Члены сангхи заблуждаются относительно его высокой религиозной продвинутости, не зная, что внутренне будущий раскольник давно прогнил и готовится объявить себя вместо Бхагавана «учителем-драгоценностью».

В каких общинах возможен раскол? Здесь важен прежде всего количественный состав. Минимальное число монахов, необходимое для образования сангхи, — четыре. Если в общине девять монахов, то она может расколоться из-за действий одного из них надвое — четверо могут поверить ложному «учителю-драгоценности», вознамерившемуся заместить собой Шакьямуни, а другая четверка останется верной Дхарме. Именно таким образом трактовали этот аспект раскола абхидхармисты, опираясь на тексты канонической традиции. Раскол не может состояться, если нечестивцу не удается увлечь за собой четырех монахов — наименьшее ядро сангхи. Но одновременно с этим всегда, как утверждает каноническая традиция, найдутся в любой общине четверо бхикшу, неизменно преданных Дхарме.

Возможна ситуация раскола сангхи по внутренним причинам, не связанным с появлением лжеучителя. Так, если вопреки наставлениям, освященным авторитетом доктрины, монахи вступают в разногласия относительно способов осуществления религиозных практик, то происходит раскол общины. В этом случае сангха обычно насчитывает в своем составе не менее восьми полноправных бхикшу.

Состояние раскола может возникнуть и в том случае, если сангха недостаточно крепка в Учении. Тогда для ее членов возникает риск впасть в обольщение иным учителем, нежели Татхагата, и избрать еретический (т. е. небуддийский) путь. В данном случае речь идет не о расколе внутри общины, но об отпадении ее от Высшей Сангхи — от образованного ею «поля благих качеств», на которое ориентируются истинные последователи Дхармы. Возникновению подобного разрушительного относительно религиозной перспективы состояния противодействует присутствие в сангхе Будд и архатов, а также продвинутых монахов, достигших знания природы реальности благодаря практике прозревания Благородных истин.

Отпадение от Бхагавана и Высшей Сангхи, утверждает каноническая традиция, не может быть долговременным. Оно длится не дольше ночи тех суток, в которые произошел раскол. В такой трактовке усматривается представление о присущей буддийскому учению способности сохранять религиозное единство своих последователей.