Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы

То, что Греч оказывал услуги III отделению, известно давно, но обычно все сводилось к информации о подготовке и публикации им за рубежом статей и брошюр, направленных против иностранных критиков российского правительства и российских порядков612. Единственное исключение – статья И. В. Пороха с указанием на одну записку Греча, написанную по заказу III отделения613. Однако хранящиеся в архиве III отделения документы демонстрируют, что контакты Греча с этим учреждением были гораздо более интенсивными и многообразными и являются колоритным и выразительным примером сотрудничества литератора с III отделением.

В период царствования Александра I Греч был известен как либерал614. Впрочем, и в ту эпоху к нему относились настороженно. Слуга К. Ф. Рылеева рассказывал впоследствии, что Греч, который часто бывал у Рылеева, «имел привычку заглядывать в работы. Поэтому при входе его в комнаты писанные бумаги всегда перевертывались белой стороной»615. Д. Н. Свербеев вспоминал о событиях 1818 г.: «Узнав потом Греча довольно коротко по неблагоприятным о нем отзывам всего петербургского общества, я скоро уверился, что он, служа и нашим, и вашим, т. е. будучи либералом в кругу литературном и тайным агентом тайной полиции, не преминул сообщить кому следует о существовании вывезенной мной из Москвы тетрадки [товарища с рассуждениями об освобождении крестьян]»616.

В 1824 г. из-за причастности к публикации книги пастора И. Госнера Греч попал под суд и лишился своей должности преподавателя (он был оправдан только в 1828 г.)617. После восстания декабристов он стал всячески демонстрировать свою лояльность. По его собственному признанию, он уже «на другой день после петербургской вспышки (то есть после 14 декабря 1825 г. – А. Р.) написал <…> записку о причинах этого возмущения и между прочим сказал, что тому способствовало удаление многих способных людей, в том числе М. Я. фон Фока»618 (с М. Я. Фоком Греч был знаком с 1812 г., когда тот возглавил Особенную канцелярию Министерства полиции). Записку эту Греч подал военному генерал-губернатору П. В. Кутузову для поднесения царю, но так как вскоре было создано III отделение, то записка поступила туда. Как писал Греч, «таким образом она попалась в руки фон Фоку, который узнал из нее мою искреннюю дружбу и уважение к нему, бывшему тогда в немилости и всеми оставленному. Это сблизило нас еще более и доставило мне случай делать, при посредстве фон Фока, много добра и еще более предупреждать зла»619.

Записку эту в архивном фонде III отделения в ГАРФ нам отыскать не удалось, но там есть другая записка Греча на эту же тему, написанная 7 июня 1826 г., после публикации доклада следственной комиссии по делу декабристов и за месяц до издания указа (3 июля) о создании III отделения. Записка эта была опубликована Б. Модзалевским по копии, сохранившейся в архиве журнала «Русская старина», причем подписи под текстом не было, и Б. Модзалевский предположительно атрибутировал ее М. Я. Фоку620. Однако автограф ее написан рукой Греча, содержит в конце подпись, а в начале обращение к Фоку: «Вы требуете у меня, почтеннейший М. Я., отчета в мыслях и ощущениях, возбужденных во мне чтением Доклада Следственной Комиссии. Привыкнув с удовольствием вам повиноваться, я исполню желание ваше <…>». Текст носит черновой характер, содержит зачеркивания и исправления; в III отделении сохранилась и сделанная М. Я. Фоком, с небольшими изменениями, копия621.

Греч писал, что «несчастная <…> шайка нынешних заговорщиков составляла скопище, неведомое народу, чуждое ему и ненавистное» и что главные их черты – «невежество и распаленное воображение». Греч предлагал «невежеству противопоставить просвещение, основательное, обширное. Если б заговорщики читали с пользою историю, то видели бы, что средства, избранные ими, сколь преступны, столь же и недостаточны; они видели бы, что при помощи горсти обманутых солдат (обманутых именно потому, что они боялись изменить присяге) нельзя произвести мятежи, против воли и желания целого народа; что начинщики всех мятежей сами становились первою жертвою народной ярости; что за всяким ниспровержением общественного порядка следовало безначалие, а за безначалием деспотизм ужаснейший». Греч утверждал, что «основательное, строгое, сообразное с целию народное воспитание может на будущее время отвратить повторение подобных заблуждений». Мысль эта оказалась важной и актуальной для Николая I, он уделял обучению и воспитанию большое внимание (тут можно указать и на заказанные Пушкину и Булгарину записки о воспитании, и на многочисленные созданные по его указанию учебные заведения, дающие, как правило, прикладное, профессиональное образование, и на комплекс мер по контролю за преподаванием истории, философии и литературы).