Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы

Первыми были символисты, особенно В. Я. Брюсов. 4 марта 1893 г. он записал в дневнике: «Талант, даже гений, честно дадут только медленный успех, если дадут его. Это мало! Мне мало! Надо выбрать иное… Найти путеводную звезду в тумане. И я вижу ее: это декадентство. Да! Что ни говорить, ложно ли оно, смешно ли, но оно идет вперед, развивается, и будущее будет принадлежать ему, особенно когда оно найдет достойного вождя. А этим вождем буду Я! Да, Я!»184 В 1894–1895 гг. он выпустил три тонкие брошюры под заглавием «Русские символисты», содержащие немало эпатирующих читателей текстов. На выход этих книжечек откликнулись почти все распространенные газеты и журналы. Н. К. Гудзий писал: «Цель Брюсова была достигнута. Своим шумным выступлением он во всеуслышание заявил о том, что пришло новое поэтическое направление. Обильные нападки критиков лишь усилили позицию смелых новаторов, создав им известность и своеобразную популярность. Когда это было достигнуто, и голос был услышан, наступила пора вдумчивой работы и серьезного труда. Символисты победили и преодолели инертность читательских вкусов. Символизм был широко признан, и три тощих московских сборника в этом признании сыграли бесспорную историческую роль»185.

Сознательно шли на провокацию публики лишь немногие символисты. Но наследовавшие им футуристы (Маяковский, Давид Бурлюк и др.) специально устраивали скандалы. Они не только предлагали другой идеал красоты, воспевая город, индустрию, безобразное и т. д., не только программно отвергали классику, призывая «бросить ее с парохода современности», но и скандально вели себя, используя эпатажную одежду и раскраску лица, грубость по отношению к публике; характерно название одного из их сборников – «Пощечина общественному вкусу» (1912).

В модернистской среде скандал часто разыгрывался сознательно для подрыва господствующей нормы, а порой и для самораскрутки186. Но это не значит, что скандал в старом понимании слова в литературной среде совсем исчез (таковым был, например, случай, связанный с порчей Эллисом книг в Румянцевском музее в 1909 г.187).

В советский период литературные скандалы возникали только на ранней стадии, когда еще существовала (впрочем, весьма относительная) свобода печати и когда выходило немало эмигрантских периодических изданий, пристально следивших за российской литературной жизнью. Так было с публикацией «Повести непогашенной луны» (1926) Б. Пильняка, в которой изложена история смерти Фрунзе, выведенного под другим именем. Публикация повести была признана политической ошибкой, номер «Нового мира» с ней не был выпущен в свет, и при его перепечатке повесть была заменена другим материалом188.

В более поздний период (1930-е – первая половина 1980-х) из-за жесткой цензуры почвы для возникновения литературных скандалов почти не было. Поскольку действовали тамиздат, самиздат и западные «голоса», скандалы время от времени случались, но их порождали действия не столько литераторов, сколько самой власти. В ситуации всеобщих запретов любое действие, само по себе не противоречащее законам и не скандальное (публикация за рубежом, получение Нобелевской премии, написание романа), вызывало неадекватную реакцию властей, которые сами информировали публику (правда, тенденциозно освещая произошедшее). В результате возникал скандал.

С эпохой гласности (в конце 1980-х) вновь наступило время скандалов. Но позднее, условно говоря в двухтысячные, помимо ограничения свободы слова в средствах массовой коммуникации (телевидение, радио, интернет) добавился еще один фактор – резкое падение престижа литературы. В результате не только уменьшилась доля населения, читающего книги. Книга теперь перестала быть «учебником жизни», а литература – пророком и учителем. Поэтому интерес к писателям стал существенно ниже и происходящее в литературной жизни интересует преимущественно литераторов, а не широкие слои публики.

Еще один важный момент – общая релятивизация моральных норм в российском обществе, нарастание цинизма, отсутствие общих социальных ценностей189. Все это, разумеется, отражается и на литературе. И тут идут процессы атомизации, распадения литературной среды, исчезновения связей. В такой дряблой среде этические нормы почти не действуют, мало кто о них думает. Разумеется, в такой атмосфере не может возникнуть настоящий скандал.

К ПРОБЛЕМЕ ПРОФЕССИОНАЛИЗАЦИИ РУССКИХ ЛИТЕРАТОРОВ

ЛИТЕРАТУРНЫЕ «НИШИ» В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА190

Проблема соотношения службы и творчества рассматривается в настоящей статье в рамках историко-социологического подхода191. Для социолога литература – это социальный институт, то есть сложное устройство, которое обеспечивает создание, тиражирование, распространение и восприятие литературных текстов и предполагает существование писателей, издателей, книгопродавцев, библиотекарей, журналистов, критиков и читателей192. В России так понимаемая литература зарождается во второй половине XVIII в.