Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы

Спустя три дня Бенкендорф ответил на письмо Уварова:

Милостивый государь Сергей Семенович!

Отношение Вашего Высокопревосходительства, от 15 декабря № 1594, я имел счастие в подлиннике представлять Государю Императору, и Его Императорское Величество, для рассмотрения Ценсурного устава, намерен был повелеть учредить комитет из тех самых лиц, которые участвовали в составлении оного426. Но как некоторые из особ тех уже скончались, то Государь Император Высочайше повелеть изволил, чтобы Ваше Высокопревосходительство подробно рассмотрели в Главном ценсурном управлении действующий ныне Ценсурный устав и указали бы те недостатки оного, которые, по приобретенной Вами опытности в течение одиннадцатилетнего управления Министерством народного просвещения, должны быть, по Вашему мнению, исправлены427.

По окончании сего труда Его Величеству благоугодно, чтобы Ваше Высокопревосходительство все улучшения Ценсурного устава, как равно уничтожение и пополнение некоторых статей оного представили в Комитет гг. министров для обсуждения и представления Его Императорскому Величеству.

Что же касается до предложения Вашего Высокопревосходительства о возложении на обязанность III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии ценсуры «Северной пчелы», то Государь Император находит, что этот журнал, как и все прочие частные газеты, должен находиться на общем основании под непосредственным наблюдением обыкновенной ценсуры и что иное распоряжение насчет «Северной пчелы» было бы отступлением от общего закона. Не меняя того, таковое правильное заключение нисколько не препятствует как этому журналу, так и другим быть под некоторым моим влиянием и не лишает меня права посылать в тот или другой, по моему усмотрению, статьи, за которые уже лично я отвечаю, но которые не менее того равномерно должны быть подвергаемы общему закону ценсуры.

Примите, милостивый государь, уверение в чувствах моего ответного к Вам уважения и преданности.

Граф Бенкендорф. 18 декабря 1843 (Л. 71–72).

21 декабря Никитенко сделал последнюю дневниковую запись об этом деле: «Неожиданная нелепая мера министра народного просвещения. В цензурном комитете получена от него бумага, в которой он объявляет, что “действительно нашел в журналах статьи, где под видом философских и литературных исследований распространяются вредные идеи”, и потому он предписывает цензорам “быть как можно строже”. Повторяется также приказание бдительнее смотреть за переводами французских повестей и романов.

Я был у князя по этому поводу. Он очень сердит на министра за все эти распоряжения. Министр сказал ему, что “хочет”, чтобы, наконец, русская литература прекратилась.

Тогда по крайней мере будет что-нибудь определенное, а главное, говорил он, “я буду спать спокойно”.

Министр объявил также, что он будет карать цензоров беспощадно. Приятная перспектива!