Классная для полковника (СИ)

— Мой удар ему в нос их заставил! — восклицает Миша и показывает на одного из парней, вдруг вскочив на ноги. — А потом ему, — он переводит палец на второго парня с фингалом. — Понятно? Сначала одному, а потому второму.

Для меня сюрприз, что Миша выгораживает своих обидчиков. Или все-таки не обидчиков и он первый начал? Ничего не понимаю.

— А на третьего, что? Сил не хватило? — строго спрашиваю я.

— Хватило, — огрызается Миша. — У него ребра все синие. А когда с этим сцепились, — Миша показывает на Краснова, — то и сам получил от всех. Так что не надо только из них виноватых делать. Я первый начал, сам нарвался. Мы все в этом участвовали.

— Однако, кровь свисает у тебя, — киваю я в сторону его порванной губы.

— Это не значит, что я пострадал сильнее других, — снисходительно разводит руками Миша.

— А рука в крови почему? — назидательно спрашиваю я.

Миша смотрит на правую руку.

— Да это Мартынова кровь, — кивает он на одного из парней. — Брызнула фонтаном, когда я ударил.

В целом, он прав. По дороге сюда я думал застать совершенно другую картину. А тут… толпа помятых подростков. Ни одного целого нет. Миха, конечно, молодец. Один против четверых. И ведь хватило же смелости. Вот поэтому я и говорю всегда, что бить надо первым, если драка неизбежна.

— И что же заставило тебя спровоцировать их на драку? — прищурившись спрашиваю я.

— А вот это уже ваще не важно! Это останется между мной и этими четырьмя. У нас же теперь нет претензий друг к другу, верно? — Миша строго вопрошает к парням, переводя взгляд с одного на другого.

— Нормально все, — лениво отзывается Вова Краснов.

Ангелина Андреевна смотрит на своих учеников, покачивая головой. Я совсем перестаю понимать, что происходит. Получается они без нас все решили. Становится жарко. Я снимаю куртку, бросаю ее на ближайший стул и глубоко вздыхаю.

— Так, хватит допросов. Дайте я тут закончу, а потом делайте что хотите. Подвиньтесь-ка, Ангелина Андреевна, — медсестра бодро отстраняет училку в сторону, встает перед Мишей и надавливает ему обеими руками на плечи. — Садись давай. Потом будешь слюнями брызгать.

Я сажусь на стул, куда только что бросил куртку, и утыкаюсь двумя пальцами в лоб. Совершенно ничего не понимаю. Ожидал вот всего что угодно только не этого. Надо понять говорит ли мне вообще правду Миша. Нутром чувствую на себя чей-то взгляд и отрываюсь от руки. Четыре пары глаз уставились на плечевую кобуру и пистолет в ней. В суматохе совсем забыл про него.

— Во-о-от и все, — медсестра приклеивает пластырь на последнюю ссадину. — До свадьбы заживет. Вставай, парень.

Миша поднимается и, поджав губы, зло смотрит на меня.

— Так, — понимаю его без слов и встаю. — Кто-нибудь из вас будет заявление писать? — спрашиваю у этих четверых бойцов.

Парни отрицательно мотают головой.

— Мы не такие, — подает голос Вова Краснов.

— Ну и отлично. Тогда мы поехали.

Я разворачиваюсь и нос к носу сталкиваюсь с Красновым-старшим. А чего он один? Без адвоката? И где вообще остальные родители? Отец Вовы запыхался и явно испуган. А при виде кобуры так вообще белеет, как полотно. Я беру куртку со стула и надеваю ее, чтобы уже убрать с глаз долой, так приковывающий к себе внимание, предмет.

— Че здесь происходит? — возбужденно выпаливает Краснов-старший.

— Че-че? — немного передразниваю его я. — Следить за ребенком надо. Воспитывать лучше. Объяснять, как следует, что если драться, то только один на один. Как ты тогда хотел в кабинете у директора, помнишь? А не толпой на одного кидаться.

— Мы идем? — слышу из-за спины недовольный голос сына. В нем еще бурлит адреналин, поэтому и позволяет себе лишнего. Понимаю.

— Да, идем, — киваю я ему. — Ангелина Андреевна, можем подбросить вас до дома.

Глава 9. Ангелина

Я сажусь на заднее сидение внедорожника, испытывая неловкость. Второй раз за этот вечер оказываюсь в автомобиле Иосифа Давидовича. И каждый раз для этого есть неприятная причина. Пока я тереблю пояс плаща, Миша, залезает на переднее сидение машины и громко хлопает дверью. Иосиф Давидович морщится от этого звука, но никак его не комментирует.

— Ну в чем была причина драки? — холодно спрашивает он Мишу, заводя машину.

Парень не отвечает, а только раздраженно дергает плечом. Отец внимательно смотрит на сына, в ожидании ответа, а я молча наблюдаю за ним двумя, пока не вмешиваясь в разговор.

— Еще даже неделя не прошла, а ты уже два раза подрался, — продолжает отчитывать сына Иосиф Давидович.

Миша в ответ лишь демонстративно отворачивается к окну. Иосиф Давидович еще пару секунд сверлит сына взглядом, но, наконец, машина трогается с места.

Я мучаюсь от двух противоположных желаний — не вмешиваться или попытаться разговорить парня. Учитель во мне побеждает. Поэтому наклоняюсь к передним сидениям и кладу ладонь Мише на плечо. Он вздрагивает, но, на удивление, не вырывается. Его отец бросает на меня угрюмый взгляд через зеркало заднего вида, но ничего не говорит.

— Миш, как же ты решился с четырьмя сразу драться? — аккуратно спрашиваю я.