Классный час

В очереди мы оказались не совсем в начале, конечно, но всего-то в двадцати покупателях от входа в отдел «Обувь». Тут же выяснилось, что дают чешские зимние сапоги. Женские, естественно, на подошве типа манная каша. По девяносто рэ.

— Повезло нам, — обернулась ко мне директорша, — когда ещё такую обувь оторвёшь…

Я ей согласно поддакнул, мол, свезло, так свезло по-крупному, а сам горестно начал размышлять над родовым проклятием советской торговли, этим самым вот дефицитом, сопровождаемым ещё одним проклятием, очередями. Ракеты, блин, на Марс и Венеру запускаем, ядерные бомбы, как пирожки печём, сверхзвуковые пассажирские лайнеры клепаем — а такой ерунды, как зимние сапоги, не можем выпустить в достаточном количестве. Трудящиеся люди в этих очередях теряют… ну не полжизни, конечно, но четверть-то точно, абсолютно непроизводительный расход жизненной энергии.

Ничего ты тут не исправишь, Антоша, проснулось левое полушарие, даже и не пытайся. Так что, подхватило правое, расслабься и постарайся получить хоть капельку удовольствия. Сам знаю, огрызнулся я им обоим, хотя способ исправления давным-давно известен — поднять цены, вот и вся недолга. Ну ты же сам понимаешь, заголосили хором оба полушария, что этого не будет никогда, потому что не будет нипочём. Ладно, заткнитесь вы там оба, прикрикнул я, и не мешайте мне получать удовольствие.

А тут откуда-то из-за изгиба зала вынырнула и притормозила возле нас Алла Лосева. Под ручку с Обручевым.

— Ой, здрастьте. А что это вы тут делаете? — начала придуриваться она.

— Не видишь что ли, за сапогами в очереди стоим, — ответил я за нас двоих. — А ты что тут делаешь?

— Так спортивный костюмчик же присматриваю, вы же сами нам про это сказали позавчера.

— Какой костюмчик? — встрепенулась Оксана, — почему я не знаю?

Я коротенько описал ей возникшую ситуацию, а потом добавил Алле:

— Пока не покупай ничего, цвета надо утвердить.

— А что это у вас в свёртке? — продолжила допрос она.

— Костюмчик, — буркнул я, — надо же прилично выглядеть по утрам во время тренировок.

И я развернул и показал ей покупку.

— Класс! — восхитилась она, — вот и нам бы всем такие же надо.

— Это мы потом обсудим, правильно, Оксана Алексеевна? — призвал я её на помощь.

— Правильно, — согласилась она, — кажется наша очередь подходит.

И мы с ней прикупили по паре зимних сапог на манной каше… мерить их тут никто не давал, и без того очередь длинная. Но девяносто рэ, конечно, за это дело — просто грабёж, подумал я, две трети моей зарплаты. Тут мы наконец распрощались с директоршей, и я направился к выходу из универмага, но Алла увязалась хвостом, Обручев её молча плёлся сзади.

— Антон Палыч, — остановила она меня. — Один маленький вопросик остался.

— Ну чего тебе ещё, Алла? — поморщился я.

— А зачем вам женские сапоги? У вас же жены нету…

— А тебе не кажется, — сурово отрезал я, — что ты сейчас лезешь не в своё дело?

— Неа, — беззаботно ответила она, — совсем не кажется. Мы же все рядом живём, всё равно узнаем. Для подруги купили?

— Я их загоню по спекулятивной цене, — нашёлся я, — полсотни рублей наварю — устраивает тебя такой ответ?

— Врёте вы всё, Антон Палыч, не будете вы ничего загонять, — и далее она показала мне язык и скрылась за дверьми универмага, прихватив за локоть ничего не понимающего Обручева.

Тебе не кажется, Антоша, что с тобой сейчас заигрывают? — спросил я сам себя и сам же себе ответил, — кажется… только этого счастья мне в жизни недоставало…

Ещё я посетил пару гастрономов и даже сумел урвать бутылку полусладкого советского шампанского и шикарную коробку конфет «Пиковая дама». И цветочки у бабушки на углу тоже взял, малый джентльменский наборчик в полном ассортименте. В «Дарах природы» обратил внимание на длинную очередь в овощной отдел — странно, уж с чем, с чем, а с овощами у нас в стране проблем сроду не имелось. Спросил, чего дают, ответили, что картошку, по пять кило в одни руки. И тут я вспомнил, что у нас же летом страшная жара была и неурожай, зерно, по-моему, мы в Канаде купим, а вот с картошкой всю зиму мучиться придётся.

А англичанка Софочка меня таки киданула, как мастер спорта по дзюдо, через бедро. Напрасно я её прождал битый час, с шести до семи. Наверно надо бы было к ней домой зайти да и узнать, в чём причина, но я не пошёл, потому что гордый. А вместо этого собрался и двинул на Чонгарскую улицу, где в бревенчатом пятистенке проживала подруга юности Марина.

Постучал железным кольцом о калитку, ответом мне был заливистый лай шавки из соседнего дома. Минуты три, наверно, ничего не происходило, я уже уходить собрался, но потом дверь на крыльцо отворилась со страшным скрежетом, и на пороге появилась древняя, как мир, бабка в цветастом платочке.

— Чего стучишь? — недовольно спросила она.

— Марина дома? — ответил я вопросом на вопрос.

— Нет её… когда будет, не знаю, — и она с тем же скрежетом захлопнула за собой дверь, а шавка из-за забора окончательно перешла на визг, так я ей не понравился.