Кластер

Андрей прошёл чуть вверх по Шестой Авеню и нырнул в «Магнолию»: здесь всегда толпы претендующих на пирожное, а торты – синие, красные, полосатые как чеширский кот – всё же не так вкусны, как выглядят и пахнут. Но у Андрея программа. Он обещал себе попробовать все разновидности здешней выпечки, и сегодня большой день. Последний. Сегодня день White-out cake.

Он принял из рук пухлой латиноамериканской девчонки в смешных очках коробочку с тортом, взял закрытый крышкой картонный стакан чая и со всем этим пошёл по улице – прямо до своего любимого места в этом солнечном городе, Bryant Park.

Здесь в тени деревьев стояли потёртые зелёные стулья, размер которых не давал повода назвать их шезлонгами, но посетители парка использовали многие из них именно в этом качестве. Впрочем, большинству пришедших в парк стулья были не нужны: они ложились прямо на траву лужайки или медленно по ней расхаживали босиком, глядя на караульные Empire State Building и Bank of America Tower.

Андрей тоже лёг на траву шагах в двадцати от фонтана. Отсюда было слышно, как сидящие у самой воды девочки-тинейджеры спорят, сносный ли вышел ремейк «Сумерек» или нет. Андрей улыбнулся. Какое хорошее место, подумал он. А вечером здесь ещё лучше. Вокруг загораются гирлянды огоньков, и мальчик, страшно волнуясь, выкладывает прямо у фонтана маленькими свечками кому-то: «Will you marry me?».

Это было приятное мысленное путешествие, но как Андрей ни придумывал сам для себя темы и картинки, жизнь, приехавшая вместе с ним и совершенно чужая для этого места, снова наползала в мозг и принималась пускать там пузыри. Он вспомнил миграционную службу и подумал, что заявление – это, конечно, хорошо, но совсем, совсем мало. За все жизни. Потерянные жизни.

Тебе страшно это проговорить даже в своей голове, но так и есть. Это ты сдал их Вальке. Это ты отправил к Сэнсэю Капитана. Это ты привёз сюда остальных – один бог знает для чего. Ты лично крутишь шестерёнки каждого их крохотного колёсика, тебе даже помощники не потребовались. Мозг снова старается убежать от этой мысли, но нет, давай уж как есть. Харон, он сказал? Ты ведь в самом деле оказался Хароном. Долбоёб. Сам положил всех. И теперь не те, так эти непременно придут за медведем. Придут со дня на день, как ни прячься, как ни меняй телефоны. Да хоть пластическую операцию делай, всё равно ты не шпион. И стрелять с двух рук не умеешь, и остального, что к этому прилагается.

Такие дела, брат, надо теперь проигрывать.

Это только побеждать умеет любой дурак, а проиграть как следует – тут надо собраться.

Пожалуй, что можно уже и пойти.

* * *

Эта стерва из коммуникационного департамента ей никогда не нравилась. Вот и сейчас старая дрянь пыталась увести обсуждение от тех, кто непосредственно осуществил весь проект. То есть, в первую очередь, от неё, советницы генерального.

Марина изо всех сил делала вид, что её это никак не задевает. Она сидела, выпрямившись, положив перед собой руки и изображая искреннее внимание. Несколько приторную, но зато непробиваемую улыбку она натянула на лицо ещё десять минут назад, когда Эвелина только начала говорить, и пока уверенно её держала.

Тут, конечно, важно не то, что старуха блеет, – а как её слушают. И здесь пока всё нормально: по Марининым наблюдениям, совет директоров слушал Эвелину вполуха. Молодой мальчик Рубен – чей-то племянник – откровенно уткнулся в планшет. Усатый чекист Георгий явно потерял нить рассказа и тупо пялится по сторонам. Ковалевский с Бирманом тоже не выглядят заинтересованными. Вот трое топов из самой Росновы – те да, во включённом состоянии, один даже что-то помечает. Впрочем, это, может быть, для видимости.

– Вот такие у нас с товарищами замечания, – закончила Эвелина и не удержалась от того, чтобы бросить на Марину победный взгляд.

Марина выдержала и это.

– Кхм, – сказал чекист, – как бы это плохо не кончилось в таком случае.

Марина поднялась из-за стола, изобразив взволнованность.

– Я, как непосредственный куратор проекта, несу за него и полную ответственность. Приятно, что коллеги поддерживают и заступаются за меня. Этим наша компания всегда выгодно отличалась от других, – Марина обвела аудиторию взглядом – никто не засмеялся и даже не дрогнул лицом. – Но Эвелина Оттовна всё же не должна взваливать на себя наши проблемы. В случае неудачи и наказание следует получить мне и моей команде.

– Ну зачем же мы сразу о поражениях-то? – благодушно хмыкнул вице-президент Тоснин, закуривая. – Давайте лучше о грядущих плодах победы.

– У меня та же мысль, – пробасил Бирман. – Доложите-ка нам об обстановке на этот час, Марина Евгеньевна.

Марина кивнула и вышла к экрану, на который оператор уже вывел первый слайд.

– Благодаря «американскому проекту», как его назвала Эвелина Оттовна, или проекту «33», как он обозначен в розданном докладе, мы должны получить порядка 500 грамм материала, – объявила она.

Послышались возгласы: «ого!» и «серьёзно».

Марина снова кивнула.