Кластер

Не дождавшись отъезда Алисиной машины, маленький медведь нырнул в темноту и побрёл по обочине, волоча по пыли телефон. Смотреть на светящуюся карту было бы удобно, если бы трубка не оказалась такой тяжёлой. Да ещё вдруг время стало непонятным и пугающим, Сёма не знал, как его считать без солнца и без часов, которые когда-то висели в гостиной. Оно тянулось и длилось, затягивая в себя минуты и часы, как ненасытная трясина. И маленькому медведю казалось: ему теперь всегда придётся ходить мимо приземистых кирпичных домов. А телефон вечно будет показывать, что это не то, и надо снова переставлять лапы.

В какой-то момент впереди показались люди. Четверо чёрных, в кепках и с магнитофоном. Они громко разговаривали и смеялись. Так смеются ловцы, когда уверены, что поймали.

Сёма остановился и смотрел на них со всё возрастающим страхом. Ну и что, что здесь нет ловцов, и никто о нём не знает. Маленький медведь с телефоном на дороге, и у медведя совсем никого нет.

Они отломают мне лапку, отчего-то решил Сёма и, бросив телефон, прыгнул в ближайшую канаву. Он лежал мордочкой вниз, зажмурив глаза, и баюкая лапу. Нет, уж лучше пусть совсем сломают. Не надо лапу, пожалуйста, не на-адо…

Чёрные прошли, не заметив ни трубку, ни самого Сёму. И сразу за ближайшим домом свернули налево. А маленький медведь выбрался на сухое и, даже не отряхиваясь, побрёл дальше.

Уже под утро он вышел к нужной улице. Здесь было тихо. У каждого дома разбита своя, непохожая на другие, клумба. Кошка выглянула из окна и снова исчезла за занавеской.

Маленький медведь спрятал телефон под разлапистый синий цветок и подошёл к двери с цифрами 78 налегке. Некоторое время раздумывал, как дотянуться до звонка. В конце концов, принялся просто стучаться и скрестись.

В груди, как раз где-то рядом с пресловутой пластинкой, снова подпрыгивал и наматывался сам на себя клубок страха. Сёма даже прижал к себе лапку, чтобы меньше за неё бояться.

Тут такое дело: надо просто стучать. Это как прыгать через клетки: остановился, и всё.

Дверь открылась, и Сёма пошатнулся от неожиданности. На крыльце стоял узкоглазый человек в коричневом халате. Он внимательно смотрел на грязного маленького медведя с поджатой лапой. А Сёма вдруг забыл, что нужно говорить.

Узкоглазый присел и протянул к Сёме руку. Маленький медведь смотрел на ладонь Кенто и почему-то ни о чём не думал. Мысли вдруг совсем кончились, а вместо них плыли какие-то белые круги.

– Мацушита, – пробормотал маленький медведь.

Тот как будто не услышал.

– Мацушита, – повторил Сёма и тут же прикрыл глаза лапой. Слишком страшно ждать. Слишком.

– Юки-га хоси-кара фуру, – сказал Кенто.[1]

Сёма сдвинул лапу с одного глаза и увидел, что человек улыбается.

Почему он так делает, маленький медведь не знал. Сёма совершенно не понимал по-японски.

26 Глубокий космос

– Уходить к нулю, закрыть космос и не идти на контакт… – повторял голос Капитана из переносного передатчика. И снова, уже в пятый раз на этом месте обрывался.

– Его ещё можно спасти? – спросила Лара.

Синоптик-Радист покачал головой.

– Теперь и нас нельзя спасти.

Он опустился на треснувшую бетонную плиту, с которой время уже почти до конца слизало жёлтую предупреждающую краску.

Из-за Лариной спины нерешительно выглянул синий заяц.

– А про кого говорит ваш ящик? – поинтересовался он, стараясь от страха пригнуться и казаться меньше и незначительней. – Кто может придти за нами из космоса?

Радист лёг и, закрыв глаза, вытянул руки по швам.

– Те, кто нас создал, – сказал он. – Вы их любите называть Проводник.

– Нет-нет, Проводник придёт, чтобы всех спасти… – затараторили вокруг, кто-то вроде бы даже зашипел и заскрёб когтями. Хотя какие там когти… у них ничего такого не предусмотрено, даже зубы – из мягкого пластика.

Синоптик-Радист ничего не ответил. Он уже знал, что остался один. Когда после обращения отряд не вышел на связь, всё стало предельно ясно. Они последние. Никакого космоса уже не закрыть. А с ловцами… теперь и нет никакого смысла встречаться с ловцами.

– Неужели вы видели Проводника? – спросил кто-то, притронувшись к лицу Радиста.

Он открыл только правый глаз, зачем-то экономя оставшийся заряд в грудной пластине.

– Если бы я его видел, я бы постарался оторвать ему голову, – сказал Радист. – Это только Капитан всё думал, что с ним можно договориться. Жертвы ему носил. Думал, выкупит всех вас за уже разобранных.

Он снова погрузился в темноту, и на самом деле почти отключился. В темноте было пусто, но всё равно неспокойно. Желание что-нибудь делать металось, не находя выхода, а голова никак не могла сообразить, к чему его приложить.

Радист открыл глаза: весь выводок Кукольного дома встал полукругом вокруг него и внимательно, явно чего-то ожидая, смотрел.

– Почему вы не уходите? – удивился Радист. – Я больше вас никуда не веду. Можете делать, что интересно. Правда, – он усмехнулся, – недолго.

– Почему они охотятся за нами? – спросила кукла Лара, и зайцы закивали и загалдели:

– Почему? Почему? За нами?!

Радист постучал себя по груди.