Кластер

Жанна и Юра сидели на плоской вершине ребристого валуна. Чёрный, неровный булыжник, похожий на трюфель, перекатывался в руках Юрия.

– Что это? – спросила Жанна.

– Не знаю, какой-то минерал. Пусть учёные разбираются, – без энтузиазма, не поднимая головы, сказал Юра. – Не трать силы понапрасну.

– Ух, зануда, – насупилась Жанна.

Она вырвала камень из рук мужчины. Чёрный булыжник или трюфель резко отлетел в сторону. Плюхнулся и скатился в маленький кра́тер.

– Но всё равно люблю тебя.

Она схватила его за подбородок.

– Посмотри на меня. Где твоя мужская щетина?

– Осталась на Земле.

Она выдавила из себя улыбку.

Её пальцы задумчиво скользнули по губам, чувствуя теплоту – генетикам надо воздать должное, чудо техника, изобретённая ими, была бесподобна.

Их взгляды соединились. Живые, дышащие жизнью глаза, в которых сияла душа. Кибернетикам при жизни поставить памятник – заслужили.

– Не хочу больше быть членом кластера! Не хочу быть астронавтом! – Жанна попыталась выдавить из бионика слезу, но не сумела. – Хочу стать счастливой женой и матерью!

– Свой род мы можем продолжить после завершения эксперимента.

Жанна с мужеством приняла неизбежное, но стала грустна.

Юра почувствовал это.

– Глупая, – он обнял бионика за плечи. – Я люблю тебя, даже такой.

– Ну вот и хорошо, ты умница.

– Где наши черти полосатые, уже пора бы им вернуться.

– Прослушай, не зовёт ли кто нас, – попросил Юрий.

Жанна включила селектор передатчика, чуть приподняла голову. Помолчала с минуту.

– В эфире никого.

– Зови всех, прогулка что-то затянулась. Будем ставить флаги и разворачивать научный лагерь.

С трёх флагштоков свисали стяги России, «Роскосмос» и «Заслон» установленных практически руками людей. Они стали отправной точкой новых открытий и исследований. Это ещё один маленький шажок в беспредельный космос. Символ упорства и человеческой стойкости.

Заманский стоял у двустворчатого окна в кабинете надземного корпуса. На улице разверзлась небесная хлябь. Блеск молний прореживал сажевые тучи, а раскаты грома заставляли вибрировать стёкла. Они превратились в плохо обработанную линзу, за которой искривилось пространство.

Кибернетик оторвал зелёный листок от комнатного растения и растёр нежную мякоть пальцами в однородную кашицу. Поднёс к носу, в ноздри ударило острым щелочным ароматом.

Сзади подошёл Юрий.

– О, Юра, что-то случилось? – не ожидал Заманский.

– Ничего особенного, мы решили передохну́ть, – ответил посмуглевший астронавт. – Биоников уложили в саркофаги.

– Чем порадуете?

– Набрали образцы грунта на наличие органики. А в целом всё выглядит довольно сурово, Марс не готов расстаться со своими тайнами за ломаный грош, – рассказал Юрий, намекая, что планета будет испытывать людей на прочность.

– И правильно сделали. Спасибо, Юра. Вы и ребята можете отдыхать.

Юрий не ушёл. Посмотрел в окно. Ливень продолжался, ещё сильнее хлестал по стеклу. Хотел прорваться к людям.

– В горах дождь не такой. Строптивый, что ли. Сила тяжести другая.

Он снова глянул на Заманского.

– Док, вы сможете стать тамадой на свадьбе?

Заманский непонимающе пожал плечами, но в следующую секунду просиял.

– Я постараюсь вам помочь. Отдыхайте.

Удручённый Заманский сидел в кабинете директора и нервно теребил руками авторучку. Видно было, как зав лаборатории старался подавить в себе раздражительность и недовольство. Фомин подпёр костяшками кулаков скулы лица помидорного цвета, отрешённо сверлящего невидимую точку. Внутри, по венам разливался яд озлобленности, накапливался гнев. Тронь его пальцем, и он взорвётся, как бешеный помидор, закидав ошмётками мебель и стены комнаты.

– Не уговаривайте меня идти на откровенную ложь ради блага и репутации института. Это рано или поздно вскроется, – сказал Заманский. – Доказать правду труднее, чем скрыть её.

– Незачем было отдавать такой бездарный приказ, кретин! – вспылил Фомин.

– Что вы себе позволяете! Я ведущий специалист эксперимента и самостоятельно принимаю решения, как его проводить и какие разработки использовать! На мне ответственность и, если надо, поплачусь головой!

Фомин и Заманский вскочили на ноги и уставились друг на друга, как бойцовские быки, готовые расшибить себе лбы в яростной схватке. Выпустить пар не получилось. В кабинет ворвался перепуганный насмерть представитель концерна.

– Что с биониками?

– Целы ваши бионики!

– Гораздо хуже, благодаря Артуру Михайловичу, которому вздумалось проводить незапланированное испытание на «кластере»… – директор смерил испепеляющим взглядом учёного. – В общем, «нейронная сеть» повела себя неустойчиво, произошёл сбой, что-то сгорело… люди остались на Марсе, как это не бредово звучит и не могут вернуться…

– Какой ужас. Так, выходит, люди там… немыслимо.

– Ничего с ними не станется. Мы будем поддерживать физиологические потребности тел и скоро вернём их личности на Землю, – для Заманского всё было просто как дважды два – четыре.

– А как же бионики?

– Да целы ваши игрушки, целы!

Заманский отшвырнул стул к стене и вышел. Закрывая за собой, Артур звучно хлопнул дверьми. Им владела ожесточённость оттого, что так всё обернулось против него.