Клаузевиц

Капитальный труд не содержит конкретного плана оборонительной войны, но таковой хранится в бумагах семейного архива. К нашему удивлению, этот план имеет в виду оборону революционного Неаполитанского государства (королевства обеих Сицилий) против карательной экспедиции, которую от имени Священного союза производила 52-тысячная австрийская армия генерала Фримона. Немецкие историки и критики хранят знаменательное дружное молчание об этой работе Клаузевица. Упоминание о ней мы находим только у французского биографа Рока. По-видимому, этот план представлял решение Клаузевицем теоретической задачи на стратегическую оборону, которую он сам себе поставил.

План озаглавлен: «Об обороне Неаполя при современных обстоятельствах. 1821». Клаузевиц полагал, что следовало предоставить австрийской армии значительно углубиться в территорию Неаполитанского королевства, что открыло бы неаполитанским партизанам возможность действий на сообщения австрийцев, и заставило бы последних ослабить армию выделением значительных сил для охраны тыла. При этом Апеннинские горы вынудили бы австрийскую армию разделиться на несколько колонн. Тогда, закончив период выжидания, сконцентрированная революционная армия должна была внезапно устремиться против важнейшей из колонн австрийской армии, разгромить ее и преследовать с максимальной энергией. Здесь не оставалось места какому-либо лавированию, маневрированию, заботе о выигрыше времени. Нужно поставить все на карту в том пункте, где будет решена атака австрийской колонны, чтобы одним ударом выиграть кампанию.

Соображения Клаузевица, понятно, не дошли до Гулиельмо Пепе — офицера, выдвинутого карбонариями на должность главнокомандующего. Пепе не ограничился обороной, вторгся в Папскую область, был вынужден к спешному отступлению и вновь, не собрав всех сил, перешел в наступление далеко впереди указанного Клаузевицем рубежа, почти на границе королевства, у Риети, где и потерпел решительное поражение.

Приведенный конкретный план обороны Клаузевица, как и все его теоретические положения, свидетельствует, что в оборону Клаузевиц вкладывал величайшую активность. Контрудар Клаузевица являлся настоящим наступлением, лишь отложенным на определенный момент, когда можно рассчитывать на самый решительный и обеспеченный успех.

Седьмая часть, посвященная чрезвычайно важной проблеме наступления, местами представляет не систематическое изложение, а лишь короткие наброски глав. Наступление, как понятие, логически противоположное обороне, в своей принципиальной части, как полагает Клаузевиц, почти исчерпывается тем, что он сказал в главах, посвященных обороне. Сказанное об обороне уже существенно освещает некоторые вопросы наступления. На войне наступление, в особенности в стратегии, «является постоянной сменой или сочетанием наступления и обороны». Последняя «не представляет действующего начала: напротив, она неизбежное зло, тормозящее усилие, вызываемое инерцией массы; это первородный грех, смертное начало для наступления» (стр. 481). «В единичных случаях наступающий, чтобы успешнее достигнуть поставленной цели, изберет форму обороны и, например, расположится на хорошей позиции и даст себя на ней атаковать» (стр. 482).

Клаузевиц рекомендует, при наличии достаточных сил, вести наступление беспрерывно и решительно. Так, при описании войны 1812 г., он резко критикует распространенное мнение, что Наполеону, по достижении Витебска, следовало перейти к обороне и не развивать дальнейшего наступления на Москву. В капитальном труде эта тема, как и многие другие вопросы наступления, развита в восьмой части, дающей общий синтез. Клаузевиц отрицает возможность так называемых методических завоеваний, рассрочку усилий. Всякая задержка только затрудняет завоевание. Маленький прыжок сделать легче, чем большой; но нельзя пытаться в два приема перескочить глубокий ров. В наступательной войне (Клаузевиц здесь имеет в виду сокрушение, близкое к абсолютной войне) всякая промежуточная остановка противоестественна. Если она оказывается неизбежной, это — зло, которое не только не обеспечивает успеха, но делает его сомнительным. Когда мы по своей слабости допустим остановку, то, нормально, второго скачка к цели уже не последует. Если второй скачок был бы возможен, то для него эта остановка вовсе не нужна, а если намеченная цель по своей отдаленности была с самого начала наступления нам не по силам, она останется таковой и навсегда. «Если мы вообще обладаем достаточными силами, чтобы осуществить известное завоевание, то мы в состоянии и выполнить его одним духом, без промежуточных остановок» (стр. 551). Логика Клаузевица неопровержима: чтобы сокрушить Россию, Наполеону следовало безостановочно двигаться на Москву.