Клавдий. Нежданный император

Оставалась Мессалина. Она вернулась в свои сады. Вечером Клавдий пировал. Время, хорошая еда и вино утишили его гнев — к большой досаде Нарцисса, ибо Клавдий велел передать «несчастной», чтобы она явилась на следующий день представить свои оправдания. «Несчастной»! Услышав это слово, министр понял, что если ничего не предпринять, завтра в роли обвиняемого окажется он сам. Тогда он принял меры. Мессалина должна умереть прямо сейчас, до наступления ночи и «воспоминаний о брачном ложе». Нарцисс вышел и именем императора приказал центурионам и трибуну, находившимся во дворце, умертвить Мессалину. Когда те пришли в сад, то застали императрицу с ее матерью Лепидой. Молодая женщина знала, что означает их появление. Она схватила кинжал, но не решалась вонзить его себе в грудь. Тогда это сделал трибун. Мессалина скончалась в своих садах — знаменитых садах Лукулла, которые она присвоила после смерти Азиатика.

Клавдию сообщили о смерти жены, не уточнив, было ли то самоубийство или убийство. Да он и не стал расспрашивать и велел подать себе еще вина.

По решению сената Мессалину подвергли damnatio memoriae — «осуждению памяти», которое заключалось в символическом уничтожении всего, что может напомнить о ней: ее имя сбили с памятников, вымарали из официальных документов, ее статуи уничтожили. Страшной мегеры чурались даже мертвой.

Не знаем, была ли она страшной мегерой в большей степени, чем женщины из дома Юлиев — Клавдиев. Во всяком случае, не более опасной, чем придворные лисы. Вся ее вина заключалась в том, что ей не удалось обмануть других своей игрой, какой были ее отношения с Силием. Ведь это была именно игра, хотя в ней и присутствовала любовь. Уже говорилось, что интересы главных действующих лиц не вполне ясны. Древняя историография часто спутывает карты, когда хочет преподнести нам истину: в данном случае о дураке-императоре, обманутом распутницей, которому, однако, услужили хитрые и бесчестные люди. Однако она преподносит и детали, служащие ключом к шифру, которыми современники, разумеется, пользовались с большей легкостью, чем мы, читающие эти тексты 20 веков спустя.

Попробуем все же разложить этот пасьянс. Силий и Мессалина имели общие интересы, выходившие за рамки спальни. Нужно было сблизить императора с сенатом после чистки в начале царствования. Эту цель они, разумеется, разделяли с Клавдием, который назначил Силия консулом на 49 год и не особо переживал из-за внебрачной связи между его супругой и его же политическим союзником. В то время у обманутых мужей не вырастали рога и на дуэли из-за этого никто не дрался. Подала ли дружба с императрицей Силию идею о том, чтобы самому стать императором? Возможно. Во всяком случае, Мессалина отказалась, потому что ей было невыгодно рисковать своим положением ради человека, который, вероятно, не сможет ей его вернуть. Эта женщина даже влюбленной сохраняла голову на плечах.

Кроме того, ей самой требовалась прочная опора в сенате по личным причинам: побить карту сторонников Агриппины и ее сына Нерона. Не надо забывать, что женщина из императорского дома не правила; в лучшем случае, став императрицей, она оказывала определенное влияние на своего мужа. Но эти женщины считали, что их жизнь удалась, если сажали на трон своего сына. Таким образом, отношения между Мессалиной и Силием следует поместить в контекст подковерной борьбы за наследование власти. Точно так же и Агриппина выбирала себе любовников, исходя из их политического веса; кстати, ее брат Калигула отправил ее в ссылку именно за это.

Силий, несомненно, назначил цену за свою поддержку. Он хотел получить что-то взамен. Но что? Пурпур? Не думаем; по меньшей мере не сразу, мы к этому еще вернемся. Возможно, опалу вольноотпущенников. Политика примирения могла означать конец всему для этих людей, устроителей политических процессов в начале царствования. На наш взгляд, Силий и его друзья хотели устранить не Клавдия, а его министров, чтобы приобрести большее влияние. Доказательством этому служит большое количество всадников, казненных вместе с Силием. Всадническое сословие было вынуждено уступить перед вольноотпущенниками, которые занимали высокие посты в центральной и провинциальной администрации, хотя на них претендовали всадники. Тогда сделка, возможно, выглядела так: Силий с друзьями поддерживают Мессалину против ее соперниц, в особенности Агриппины, в обмен на ее помощь против дворцовых вольноотпущенников. Устранение Полибия, произошедшее в конце 47-го или начале 48 года, в котором императрица сыграла решающую роль, — еще одна подсказка в пользу этой гипотезы. Однако тем самым Мессалина превратила своих бывших союзников в грозных врагов.