Клавдий. Нежданный император

Высшие магистратуры оставались главным звеном в механизме принципата. Для аристократа они были удачным завершением карьеры, а императору позволяли отбирать лучших, чтобы потом наделять их высшими гражданскими и военными должностями. Они также позволяли ему продвигать по службе новых людей, даже «непрезентабельного» происхождения, как Квинт Курций Руф, которого считали сыном гладиатора, но Тацит без дополнительных уточнений утверждает, что истина была еще хуже. Он стал квестором при Тиберии, который говорил, что он «сын своих дел». Эта фраза пережила века, применяясь к людям, сделавшим себя сами. Клавдий помог Квинту Курцию Руфу сделать карьеру. Руф уже встречался нам в Верхней Германии в должности губернатора, а окончит он свои дни проконсулом Африки — провинции, где делал первые шаги.

Вообще император был обязан делать консулами как можно большее количество знатных людей, чтобы у него было как можно меньше врагов. Уже Цезарь оставлял в должности двух консулов, избранных на год, не более нескольких месяцев, заменяя их парами консулов-суффектов.

Август и Тиберий тоже так поступали, и сами старались не слишком часто становиться консулами, чтобы не монополизировать эту магистратуру. Клавдий продолжил практику предшественников, хотя и был консулом два срока подряд — в 42 и 43 годах. Это объясняется его недостаточной auctoritas во время прихода к власти: вспомним о том, какой бедной была его политическая карьера, ограничивавшаяся двухмесячным консульством в 37 году в паре с Калигулой. Но впоследствии он становился консулом лишь два раза — в 47 и 51 годах, и то еще нужно уточнить, что в 47-м он заменил скончавшегося консула. Зато по сравнению с тремя предыдущими правлениями увеличилось количество консулов-суффектов, особенно во второй половине года. Эта новая тенденция свидетельствует о стремлении ускорить карьеру перспективных новых людей, приберегая более почетную первую половину года для уже проверенных магистратов. Именно так, например, будущий император Веспасиан стал консулом-суффектом в два последних месяца 51 года.

Мы видели, как заботило Клавдия обеднение знатных семейств и как он оберегал деньги, предназначенные сыновьям. Он также ограничил финансовые выплаты, которыми облагались магистраты. Благодаря ему квесторы перестали оплачивать из своего кармана мощение дорог в обмен на ежегодную организацию боя гладиаторов. В данном конкретном случае так получалось гораздо дешевле. Хотя обычно магистратам дороже всего обходилось устройство зрелищ разного рода для плебса. Часто бывало, что некоторые представления приходилось начинать сначала из-за несоблюдения каких-нибудь обрядов. Это было чистое разорение, потому что игры продолжались несколько дней. Такие ошибки организаторы порой делали намеренно, чтобы вытрясти из магистратов побольше денег. Клавдий повелел, чтобы повторы длились не больше одного дня, а то и попросту запрещал их, и отказался вообще от боев гладиаторов в свою честь. Правда и то, что такие игры «с повторами» били по карману не только магистратов. Император тоже должен был вносить свою долю, а потому, наверное, постарался обезопасить собственные финансы.

Как великий понтифик император был главным отправителем традиционного римского культа. В этой области Клавдий проявлял добропорядочный консерватизм, придерживаясь практики Августа и Тиберия, и тем угодил сенаторскому сословию. Как все полиадические религии, традиционная римская религия не интересовалась человеком как индивидуумом. Она ограничивалась установлением и поддержанием хороших отношений между божествами и группой граждан. Чтобы исполнить эту политическую роль, она подчинялась строгим ритуалам, исполняемым также политиками, которых при Империи отбирал первый среди них — принцепс. Однако люди начали испытывать скепсис по отношению к богам, слишком равнодушным к страданиям человечества, и это сказывалось на ритуале. Зато публика становилась восприимчива к религиям с таинствами, поскольку в них были любящие боги-спасители, а в обрядах присутствовало больше сердечной теплоты. Тем не менее Клавдий уделял большое внимание тому, чтобы традиционные церемонии, обязательные по закону, исполнялись регулярно. Как все культурные люди, Клавдий, вероятно, уже не верил в древних божеств. Он лично наверняка склонялся к генотеизму, проповедуемому греческой философией, но как главный магистрат был обязан уважать и поддерживать уважение к обычаям, еще не утратившим общественной пользы. В особенности он интересовался гаруспиками[58], применявшими этрусскую технику гаданий. Государство советовалось с ними веками, особенно когда дела шли плохо, и они оставались самыми почтенными защитниками гражданской религии. Клавдий настоял на сохранении этого братства, но, наверное, с него требовалось смахнуть пыль времен. Поэтому император добился постановления сената, который поручил понтификам провести своего рода аудит, чтобы затем предложить необходимые реформы.