Клавдий. Нежданный император

Из эпиграфики нам известно, что Клавдий ввел процедуру adlectio. В самом деле, первые формулировки «adlectus inter…» относятся ко времени его принципата и будут встречаться всё чаще с конца I века при Флавиях. Тем не менее не все стремились попасть в сенат и даже в сенаторское сословие. Существовали знаменитые прецеденты: Меценат, друг и советник Августа, предпочел остаться всадником. Ему не нужны были ни сенат, ни аристократия: он обладал реальной властью в тени принцепса. Но такое поведение редко дозволялось. Для нормального функционирования Империи требовалось сосредоточить не только богатства, но и талантливых людей в сенаторском сословии, поскольку государство брало своих слуг оттуда. Не случайно сенаторское сословие называли высшим. Кроме того, когда Клавдий пришел к власти, в курии, вероятно, насчитывалось менее шестисот законных членов: сутяжничество, обуявшее сенаторов в царствование Тиберия, унесло четыре десятка из них[56], а потом конфликт с Калигулой, хотя и менее убийственный, тоже заставил их ряды поредеть.

Вот почему император редко соглашался с отказом и вычеркивал из всаднического сословия «уклонистов». Если он испытывал особую симпатию к какому-нибудь упрямцу, то вежливо, но достаточно твердо посылал за ним, чтобы тот понял, что это не обсуждается. Так произошло с неким Сурдинием Таллом, который поспешил уехать в Карфаген, когда его собрались послать в сенат. Ему очень быстро пришлось вернуться в Рим по прочтении послания, в котором Клавдий говорил ему, что прикует его золотыми цепями. Это была обычная формулировка, которой императоры давали понять высокопоставленным людям, что требуют от них верности и сотрудничества.

Клавдий также ожидал возросшей активности от сената, где было много прогульщиков, — это свойственно не только нашим современным парламентам. Правда, разрешения на отсутствие выдавало само собрание, которое, возможно, не приходилось упрашивать. В 45 году император отнял у сената это право и присвоил его себе отдельным сенатусконсультом. И поскольку закон сам по себе ничто, если он не исполняется, на следующий год он воспользовался своей должностью цензора, чтобы пометить не соблюдавших его сенаторов.

Наш император воспользовался должностью цензора и для того, чтобы нарушить кое-какие табу. Для начала он ввел в сенат сына вольноотпущенника, хотя, придя к власти, пообещал допускать туда только римских граждан в четвертом колене. Сознавая, чем это грозит, Клавдий потребовал, чтобы перед введением в сенат этот человек сделался приемным сыном всадника. Де-юре это не было невозможно. Вольноотпущенник, то есть освобожденный раб, приобретал юридический статус бывшего хозяина. Если тот был римским гражданином, вольноотпущенник тоже им становился. В этом плане освобождение было сродни натурализации. Однако его права оставались ограниченными. В частности, что нас особенно интересует, бывший раб не обладал jus honorum, то есть не мог избираться магистратом, а следовательно, никак не мог попасть в сенат. Зато начиная с третьего поколения, а потом и со второго, его потомки пользовались всеми гражданскими правами. Таким образом, adlectio сына вольноотпущенника было законным, но с ним все равно так просто не смирились бы. Во все времена сенаторы относились к «новым людям» с презрением, как во Франции родовая знать к получившим дворянство буржуа. Можно представить себе их реакцию, когда к ним явился простой плебей, да еще и сын бывшего раба! Пускай перед adlectio его «загримировали» под всадника путем фиктивного усыновления, их отношение от этого не изменилось. Столкнувшись с оппозицией, Клавдий счел себя обязанным обосновать свой выбор, сославшись на прецедент 312 года до н. э.: уже в том году его предок Аппий Клавдий Цек воспользовался своей должностью цензора, чтобы ввести в курию сыновей вольноотпущенников.