Клавесин Марии-Антуанетты

Была глубокая ночь, тусклый огонек ночника едва освещал своим неровным светом суровые лики икон.

«Приснится же такое», – подумала Софа и повернулась на правый бок, собираясь снова заснуть.

Но что-то пребольно укололо ее в щеку.

Девушка вздрогнула, приподнялась на локте и взглянула на уколовший ее предмет.

На ее подушке лежал маленький кулон старинного золота – вертикальный ромб, а внутри его – перечеркнутый ключом полумесяц…

Дверь спальни приоткрылась. На пороге появилась старая няня Захарьевна в наброшенном на плечи пуховом платке. Софочка заметила на лице няни какую-то неясную тревогу.

– Что случилось, Захарьевна? – шепотом спросила девушка, приподнимаясь на кровати.

– Ничего, ясочка, все спокойно! – отозвалась няня ласковым голосом.

– Не надо меня обманывать! – резко оборвала ее Софа. – Я уже не ребенок!

– Дак и правда – ничего такого!.. – забормотала няня, укладывая ее обратно и заботливо поправляя одеяло. – Ничего не случилось! – и, понизив голос, добавила: – Француженка померла… Атинька… гувернантка старая…

– Ну, молодец, молодец, Александра! – начальник сидел в своем кабинете и смотрел на Ленскую ласковыми глазами. – Ну, не подвела и на этот раз, не зря на тебя надеялся.

В этом месте Ленская некстати вспомнила, что не далее как позавчера в этом самом кабинете начальник орал на нее, что она дурью мается и только зря тратит рабочее время и государственные деньги на возню с птичками, в то время как преступник не простаивает и, очень может быть, как раз в этот момент душит очередную жертву.

Очевидно, начальник тоже вспомнил этот эпизод, поскольку остановился на полуслове и посмотрел на нее очень серьезно.

– Ну, извини меня, что сомневался, – честно сказал он, – ну, на меня ведь тоже наезжают все, кому не лень. Этот «Питерский душитель» у милиции всего города в печенках сидел, до Москвы ведь дошло! Сама понимаешь…

– Вот как раз в этом все дело… – пробормотала Ленская с тяжелым вздохом.

– Ну, что еще такое? – улыбка сползла с начальственного лица. – Говори уж…

– Сомневаюсь я, что этот тип – «Питерский душитель»! – выпалила Ленская. – Очень сомневаюсь!

– Опять… – вздохнул начальник. – Ну что ты за человек такой, Александра! Вечно ты всем недовольна, вечно во всем сомневаешься, никогда вовремя остановиться не можешь! Характер у тебя скверный, оттого и замуж не можешь выйти!

– Это-то тут при чем? – удивилась Ленская. – Какое отношение мое замужество имеет к «Питерскому душителю»?

Начальник, видно, и сам понял, что сморозил очевидную глупость, оттого еще больше рассердился. Но майор Ленская тоже была не лыком шита – ее грозными взглядами не пробьешь и на простой крик не возьмешь.

– Сами посудите, – заговорила она спокойно, – ну, нашли мы у Филимонова этого в доме доказательства нескольких совершенных убийств, оказалось, что он – наемный киллер, и во многих громких убийствах его можно обвинить. Но доказательства-то косвенные, потому что сам он теперь покойник, и никакого признания от него не дождаться, а равно и прямых доказательств. Мало ли кто мог эти фотки подбросить к нему в дом? И оружие, кстати, тоже…

– Это ты брось, – начальник решительно приподнялся со стула, – это – дело решенное! Тут все ясно, эти нераскрытые убийства теперь, считай, уже раскрыты. Исполнителя мы нашли, вот с заказчиками трудно, поскольку киллер мертв…

– А кто его убил? – запальчиво спросила Ленская. – Да еще так странно, как будто волки растерзали. Это в центре большого города, в закрытой машине!

– Тут я сам в догадках теряюсь, – пробормотал начальник, – ну, может, эксперты что-то скажут…

– Так я и говорю, что дело это темное, – обрадованно заговорила Ленская, услышав неуверенность в голосе начальника, – и доказательств, что этот Филимонов – «Питерский душитель», никаких нету!

– Как это – нету? – всполошился начальник. – Как это – нету? А моток веревки шелковой – это тебе не доказательство? А фотография задушенной старухи?