Клавиатурный бессмертный

— Конечно. Потому что я забрался в постель к своей невестке в свою первую брачную ночь, — ответил Цзу Ань.

— Пффффф! — по залу прокатилась волна сдерживаемого смеха.

Пэй Мяньмань прикрыла рот рукой, а её лицо слегка покраснело. Она не ожидала, что в мире найдётся такой бесстыдный человек.

Все остальные яростно уставились на Цзу Аня. Он не только сделал что-то совершенно бесстыдное, но и опозорил их всех перед кланом Пэй. Каким же он был негодяем!

Прежде чем патриарх Чу успел заговорить, мадам Цинь в ярости разбила свою чашку о пол:

— Негодяй! Ты ещё и гордишься своим мерзким поступком? — она была беззаветно предана своим дочерям.

И всё же преступник, который воспользовался одной из её дочерей, осмелился так небрежно говорить о своём преступлении!

[Вы успешно затроллили Цинь Ваньру на 254 очка ярости!]

В зале предков воцарилась тишина. Все в клане Чу знали, что, хотя их патриарх был дружелюбным и добрым, характер их матриарха был ужасающим.

 

Глава 10. Ловушка

Цзу Ань спокойно ответил:

— Я знаю, что заслуживаю тысячи смертей за то, что совершил такой презренный, зверский поступок. Вот почему, когда вчера вечером ко мне пришла вторая мисс, я решил искупить свои грехи. Я не сопротивлялся, когда она раз за разом била меня своим Воющим Хлыстом. В целом я принял восемь ударов, прежде чем она простила меня.

Присутствующие в зале стали насмехаться над его пустым хвастовством:

"Совсем не сопротивлялся? Ха! Если бы вторая мисс действительно захотела избить тебя, то ты бы не смог ни сопротивляться, ни уклониться, даже если бы захотел!"

Лишь в этот момент Чу Чжунтянь и его жена заметили пятна крови на его одежде, а также тот факт, что он лежит на носилках. Юэ Шань произнёс:

— Мой господин, молодой мастер сказал, что его раны от Воющего Хлыста настолько серьёзные, что у него нет сил двигаться, поэтому нам пришлось принести его сюда.

— Хуаньчжао? — Цинь Ваньру была поражена, но при этом не стала отмахиваться от этой истории, так как знала темперамент своей дочери.

Взволнованная таким поворотом событий, она упрекнула:

— Это нелепое поведение!

У Чу Чжунтяня был странный вид:

— Ваньру, мы собрали всех сегодня из-за того, что случилось с Хуаньчжао. Если она уже лично наказала Цзу Аня, возможно, мы можем оставить этот вопрос в покое?

Он вспомнил вчерашний разговор с дочерью, испытывая определённые подозрения, что не все так, как кажется, и что Цзу Ань может быть невиновен. Однако он созвал это собрание ради своей жены для того чтобы удовлетворить побочные ветви клана Чу, проводящие собственное расследование.

Услышав эти слова, Цзу Ань почувствовал, как его сердце потянулось к этому человеку:

"Где я ещё найду такого замечательного тестя!"

Прежде чем Цинь Ваньру успела ответить, раздался пронзительный голос:

— Старший брат, я вынужден не согласиться. Клан Чу всегда гордился своей строгостью правил. У нас никогда не случалось ничего более неприглядного! Если мы просто отмахнёмся от этого случая, клан Чу будет опозорен! Ты знаешь, сколько слухов ходит в наши дни? Все говорят, что этот сопляк вцепился сразу в обеих сестёр! Если мы не накажем его, это ещё больше подпитает распространение злых слухов!

Говорившим был мрачный мужчина средних лет, сидевшим прямо под Чу Чжунтяном. Его глаза отягощались тёмными мешками, и он мягко обмахивался веером, когда говорил. Согласно новым воспоминаниям Цзу Аня, это был Чу Тиешэн. Он являлся членом второй ветви клана Чу, и Чу Чуянь обращалась к нему "Второй дядя".

— Второй дядя, о чём ты говоришь?! Он не сделал ничего со мной той ночью! — Из соседнего зала внутрь ворвалась красивая молодая девушка.

Она была одета в огненную, обтягивающую одежду, резко контрастировавшую с общей холодностью большого зала.

Чу Чжунтянь рявкнул:

— Хуаньчжао, почему ты здесь? Немедленно возвращайтесь в дом!

— Перестань на неё орать! Ты не должен кричать на детей! — Цинь Ваньру свирепо посмотрела на мужа, а затем повернулась, чтобы улыбнуться дочери. — Всё в порядке, Хуаньчжао. Не слушай своего отца. Подойди и сядь рядом со мной. Расскажи маме, в чём дело.

Чу Чжунтянь смущённо улыбнулся. Никто и глазом не моргнул — очевидно, это было в порядке вещей.

Чу Хуаньчжао указала своим хлыстом на Цзу Аня:

 — Мама! Прошлой ночью я действительно использовала Воющий Хлыст, чтобы избить его. В конце я также согласилась простить его. Я не хочу нарушать своё слово!

Цзу Ань мысленно показал ей большой палец. Хотя у маленькой девочки были садистские наклонности, по крайней мере, она была честным игроком.

Слово взял полный мужчина, сидевший напротив Чу Тиешэна:

— Племянница, ты ещё слишком молода, чтобы понять порочные обычаи этого мира. Любой из нас мог бы наказать Цзу Аня — ты была единственной, кто не должен был этого делать! Если слух об этом распространится, все будут считать, что разразившийся скандал — это правда. Ты ещё даже не замужем. Подумай, как это отразится на твоей репутации!