Клеарх и Гераклея

— Ах, господин, — плача, сказал арамей Масхей — не поймешь, человек или репа, — что бессонница! Ведь теперь дом Эгиби на стороне царицы, и наместник Вавилонии — тоже, и его свояк, наместник Гедросии; и царь не даст денег афинянам, и все из-за описки писца!

Оронт был несколько туговат на ухо и сказал:

— Увы, ты прав! Поистине Ахура-Мазда сотворил землю наилучшую, Нисайю, а Ариман в отместку состряпал бессонницу.

Тогда арамей Масхей бросился ему в ноги и сказал:

— О господин! Нынче нет причины щадить Эгиби, допусти меня к царю — и я скажу слова, которые вознесут тебя выше звезд, а эти двое станут падалью.

И изложил свой план.

На следующий день Оронт, пользуясь привилегией, явился в покои царя и сказал:

— Великий царь! Ты послал этих двоих в Вавилон, и они уподобились жадной обезьяне, которая, сунув руку в кувшин с орехами, не разожмет кулак, пока ее не схватят охотники. Вот увидишь: они станут говорить о заиленных каналах и засоленных полях и выставлять причиной нищеты не хищничество аккадских ростовщиков, а недомыслие персидских властей да еще посоветуют все ростовщикам и отдать!

Царь удивился и спросил:

— Не от тебя ли я слышал о засоленных полях и о том, что наместнику Вавилонии нужны люди и средства для каналов?

Оронт ответил:

— От меня! И я уже думал об этом и не спал ночей и наконец понял, как спасти народ от нищеты, утроить твой доход с Вавилонии и Заречья и избавиться от взяточников и ростовщиков. Позволь изложить его моему писцу, арамею Масхею.

Тут Масхея ввели в царские покои, и он изложил свой план, и под конец царь заплакал и сказал:

— Вот теперь я понял! Не может быть государь богат, если народ беден! И, конечно, я не могу беспричинно казнить Митрадата, но с Клеарха я, клянусь Митрой, прикажу содрать кожу, как он содрал ее с вавилонян!

После этого тут же Оронт подарил Масхея царю, а царь назначил его главой своих писцов.

* * *

В полдень Клеарх и Митрадат прибыли во дворец и вошли в удивительный зал, подобный лесу, где поверх каменных колонн-деревьев бродят крылатые быки.

Они поклонились царю и царскому огню; Клеарх хотел было говорить; тут Митрадат глянул влево и заметил за спиной Оронта арамея Масхея, а над головой Масхея — Фарну; он дернул Клеарха за длинный рукав и упал наземь, словно мертвый, и Клеарх за ним.

— Где деньги из Вавилона? — закричал царь.

Митрадат молчал и лежал, как мертвый.

— Вы как грязные бараны, — закричал царь, — вы пасетесь на лугу и нагуливаете жир, не замечая, что это верный путь к погибели!

Митрадат молчал и лежал, как мертвый.

Туг царь сделал знак, и Масхей выступил вперед и стал говорить. Так как Масхей много лет, в сущности, вел дела Вавилонии, то и документы, собранные им, были убийственны. По ним выходило, что большая часть средств, отпускаемых на строительство каналов, разворовывалась. Мало того, выходило также, что каналы намеренно строятся в местах, не подходящих для орошения, но подходящих для ежегодного возобновления строительства. Но и этого мало: выходило, что недавние наводнения как раз и имели своей причиной строительство дамбы в полпарасанга, о которой хлопотал наместник! И немудрено, потому что она как раз и задумывалась с тем, чтобы затопить личные канавки и подчинить самостоятельных владельцев воды Багасару и Эгиби.

— Есть два способа орошения, — сказал Масхей, — можно, чтобы человек с соседями строил канал по собственному плану; можно, чтобы государство возводило огромную дамбу. И второе даже при отсутствии злого умысла гораздо убыточней, ибо порождает множество чиновников.

— Что же ты предлагаешь делать? — спросил царь.

— Ничего! Люди сами знают, как вести каналы, что сажать в поле! Не пройдет и трех лет, и число дармоедов в Вавилонии уменьшится втрое, а доходы возрастут вчетверо! Надо лишь вернуть землю мелким владельцам и вымерять ее, потому что сейчас в Вавилоне так: бедняк продал поле, а налог на нем остался; богач поле купил, а налога не платит.

Надо сказать, что Масхей говорил долго и, когда замолк, умные успели соскучиться, а царь — успокоиться. Митрадат с Клеархом потихоньку встали; царь спросил Митрадата:

— Что ты на это скажешь?

Митрадат покосился на палочку с эллинской речью и ответил:

— Живи вечно, царь! Я скажу, что в Междуречье вода не проливается на поля, пока не наполнит каналы. И если ты пошлешь туда Масхея мерить поля владельцам и упорядочивать налоги, то от этого выйдет много хорошего для Масхея, а поля пересохнут вовсе.

Царь расхохотался, а Масхей закричал:

— Что ты лжешь, грязная собака?

Царь поразился: как смеет арамейский раб обвинять перед ним перса во лжи!

— Замолчи! — приказал царь.

— Нет не замолчу! — сказал Масхей. — Говорят, что царь — отец народа. Разве богатеет такая семья, в которой отец пробавляется тем, что отнимает имущество у сына?

— Замолчи! — сказал царь.

— Нет, не замолчу, — ответил Масхей, — ведь долг подданных говорить о беззакониях и увещевать царя, творящего зло, а долг царя следовать увещеваниям и прислушиваться к советам.

— Замолчи, — в третий раз повторил царь.