Клей

От этих мыслей под громкий плач Марии его отвлекает внезапная тишина, её нарушают лишь всхлипывания. Мигель чешет спину рядом с местом склеивания. Потом начинает отдирать остатки мяса Сандры от кисти. То, что осталось прилепленным, теперь легко отделяется, как мёртвая ткань. Он сидит в стороне от рыжего. Боится снова кого-то приклеить. Он единственный, кто умудрился приклеить троих и двоих из них потерять всего за несколько дней. Странно, почему они умирают? Эта мысль полностью завладела ним. Почему такое происходит именно с ним?

– Мигель, а ты не думаешь, почему твои партнёрши умирают или бросают тебя? – как будто прочитав его мысли, спрашивает Макс, переключая своё внимание с Марии на ближайшего к ней Мигеля. – Ведь тебя бросила первая жена, потом Динара и Сандра умерли. Что происходит в твоём пространстве? Не задумывался?

– Вот, задумался. Как раз сейчас, – тихо отвечает Мигель.

– По такому сценарию следующая должна умереть Мария, – злорадно вставляет рыжий.

– Мне всё равно, – печально отвечает девушка. – Я уже хочу умереть, надоело вот так мучиться и страдать, – она чешет свою правую руку, которой приклеена к Мигелю.

– Не надо так думать и говорить, Мария, – ласково произносит София. – Надо бороться до последнего, пока живёшь.

– У меня нет больше сил, – подавленно отвечает Мария. – Я вся выжата, как лимон, и опустошена.

– Ты сейчас действительно пережила шок и инсайт. А это забирает много энергии, – констатирует Макс. – Всё восстановится. Хотя лично мне плевать. Это я уж так…

София исподлобья зло смотрит на Макса.

– Макс… Скажи, пожалуйста, а какие проблемы были у тебя, что ты вырос таким злобным извращенцем? – смело спрашивает она.

– Я? – Макс вздрагивает от неожиданности, но быстро приходит в себя и возвращается к высокомерному тону. – Ну, может быть, как-нибудь я и открою вам эту тайну. Но сейчас я не готов, и у меня другие цели. Ха-ха-ха! – смеётся он. – Меня ещё никто так не называл, – тут он резко прерывает смех и зло смотрит на Софию, та съёживается от этого холодного взгляда. – А тебе зачем это знать? Ты всегда такая любопытная?

– Нн-нет, – она чуть-чуть заикается. – Но мы все собрались здесь не просто так, и думаю, ты тоже не просто так. На каком-то духовном, небуквальном уровне мы связаны одной нитью, и я хочу понять, что это за нить. Думаю, когда мы поймём это, возможно, твой эксперимент удастся, и мы расклеимся.

– Хорошо, согласен, – кивает Макс. – Твои доводы кажутся разумными. Но сначала я хочу завершить начатое. Сейчас я подвожу резюме вашей работы, краткосрочной динамической терапии. Ха-ха-ха!.. – смеётся он своей шутке и обращается к Мигелю, – и остановился на тебе.

Мигель чешет спину в месте склейки с Марией, там невероятно зудит. Мария также обращает внимание на кисть, которой приклеена к Мигелю, и тоже чешет её.

– Что вы там увидели? – спрашивает Макс.

– Мне кажется, что область склеивания уменьшилась, хотя может, это только кажется, – говорит Мигель. – Чешется невероятно.

– Ничего не уменьшилось, – потирая красный нос, говорит Мария. – Это твои ожидания и притягивания за уши. Как было, так и осталось.

– Ну, хотя бы не растёт. Чешется, вот что странно, раньше так не чесалось.

– Да, чешется, это точно. Как противно! Хочется оторвать кожу и разодрать.

– Может, это знак, что скоро расклеимся?

– Какой ты наивный, – вставляет рыжий, заглядывая за спину Мигеля. – У вас всё по-прежнему.

– А тебе откуда знать? Ты что, контролируешь всех?

– У меня фотографическая память, и я хорошо помню, как было.

– Ты несёшь чушь, – не отступает в споре Мигель, что обыкновенно ему не свойственно, и поэтому его лицо заливается краской. – Ты не можешь знать, как мы были склеены, это только нам известно. Наша область непрожитых эмоций.

– Давайте не будем отвлекаться, а то я сейчас уйду. Мне есть чем заняться, – резко обрубает спор Макс. – Ты, Мигель, что чувствовал, когда вас бросила мама, когда узнал, что отец был наркоманом, когда сестра била?

Мигель тут же опускает голову и делается очень несчастным. Колени его наклонены в одну сторону, и он весь сжимается. Он молчит долго, пару минут, потом еле слышно произносит:

– Я всю жизнь чувствовал себя изгоем. Отверженным матерью и отцом и ненавидимым сестрой. И всегда хотел умереть, только не мог решиться на самоубийство. Вот, пить стал, и мне помогало, – он опять молчит. – А сейчас, когда на человечество обрушился вирус, я подумал, что очень хорошо. Сейчас меня никто не сможет бросить и оставить одного. Жаль, что это произошло после того, как жена сбежала с любовником на Микзу.

– Как ты пережил, когда от вас ушла мать?