Клей

– Мне мама всегда говорит, что дала мне жизнь, и я должен быть ей благодарен, – необычно глухим голосом произносит рыжий. – Меня это ужасно раздражает, прямо бесит. Я помню, как она била меня в детстве ремнём, и я думаю, что она, как дала жизнь, так и забрала бы её, если бы я не сопротивлялся.

– Я услышал обиду в твоём голосе и вместе с тем вину. У тебя много чувств по отношению к маме, – Макс радуется, угадывая начало действия наркотика и видя, что люди начинают открываться и делиться чувствами.

– Да нет, ничего я не чувствую. Так просто сказал, – рыжий сам не понимает, что говорит, и поэтому сразу даёт отпор.

Макс кивает головой и ничего не отвечает. По его расчётам лекарство должно начать действовать через пятнадцать-тридцать минут. Как раз сейчас прошло пятнадцать. И вот, начинается. Он смотрит на всех участников, останавливает взгляд на Марии. Она чувствует это и прекращает жевать. Она, как села за стол, так и набросилась на еду. Макс слегка улыбается.

– Я уже рассказывала, что отец называл меня толстухой. А в детстве мне запрещали есть, от меня прятали еду. И я всегда чувствовала себя голодной. Сейчас утолила голод, но знаю, что это ненадолго. Спасибо за вкусные тортики и чай, – пытается оправдать своё поведение Мария.

– Да, спасибо! И правда, всё очень вкусно, – подхватывает София и смотрит на Макса с благодарностью, – только я как-то непонятно себя чувствую. Никто не замечает?

– А что с тобой? – спрашивает Сандра, заметив в своём состоянии лёгкое изменение и не понимая его.

– Как-то грустно мне, и воспоминания тяжёлые грузят. И лёгкое чувство тошноты.

А Динара, Мигель и поддерживающий их рыжий пялятся на экраны и ничего не слышат. Звук для каждого из них настолько громкий, заполняющий всё пространство вокруг, что они полностью погружаются в происходящее на экране и не реагируют на разговоры в комнате. Динара смотрит трансляцию битвы хоров. Её это так захватывает, что она уже ощущает себя всю там, в живом эфире. Мигель смотрит на другой экран, где показывают сериал про Супермена, и представляет себя героем, который нужен всем. А рыжий смотрит хроники событий в мире. Сейчас как раз показывают группу склеенных людей, уже по большей части трупов, некоторые из них начали разлагаться. Группа состоит из друзей, родственников и коллег. И оставшиеся в живых два человека держат на себе восемь трупов, живут с ними, пока соседи не вызывают службу помощи и эвакуации. Эту группу привозят в больницу. У мужчины помоложе болезнь Дауна, он плохо понимает происходящее. Второй мужчина – его отец, уже в преклонном возрасте, просто ждёт. Он настолько обессилел, что ждёт своей смерти со смирением и даже надеждой. Переживая смерть своих родственников и друзей, он уже чувствует себя трупом, его держит только сознание, что его единственный сын-даун ещё жив, и он, отец, должен заботиться о нём. Для рыжего всё происходящее выглядит настолько реально, что у него текут слёзы, и он весь сжимается в комок. Он очень часто сожалеет о том, что их с мамой только двое, и что у них нет большой семьи, как он мечтал. Все уже давно умерли. Может, по отцовской линии дела обстоят более благополучно, но рыжий не знает отца и страдает от этого.

– У меня тоже странное ощущение происходящего, – произносит Мария, вновь принимаясь за торт, – как будто это не я. Как будто во мне вечно голодный и ненасытный монстр, и я наблюдаю за ним со стороны. И мне он так противен! Я ненавижу себя.

Мария, ещё жуя торт, наклоняет голову, стыдясь смотреть в глаза девушкам и Максу, которые услышали её слова. Волосы ещё больше закрывают её круглое лицо, у неё в глазах слёзы.

– Макс, что происходит? – спрашивает Сандра, глядя в упор на ведущего. – Действительно, какое-то обострённое восприятие реальности. Более сильные ощущения и чувства, которые переживать невыносимо. Я думала, только у меня одной, но это не только у меня.

– Что происходит, что происходит? – почти нараспев произносит Макс. Он доволен, что наконец-то осмелился начать, и уже предвкушает скорый результат своих действий. – Скоро всё узнаете сами.

Это слышат остальные, смотревшие на экраны, и поворачиваются к Максу. На минуту повисает молчание. Последняя фраза ведущего звучит зловеще и неожиданно для самого Макса. Надо только узнать, что чувствуют остальные.

– Ух, ты! У меня все раздвоились! И теперь две Сандры, Софии, два Макса. И тебя, Мария, две, и так много! О-го-го-го-го! – рыжий внезапно разражается хохотом, откидываясь назад и держась за живот. Тут он бросает взгляд на экран и бьёт себя по лбу, словно догадавшись о чём-то. – Я-то думал, так и надо, глядя в экран, а это оказывается… Фигня какая-то. Но круто. Пока что мне нравится. А что вы все такие мрачные? Кто-то умер?

– Ты ведёшь себя, как дебил, – злобно выпаливает Мария, обиженная его смехом. – Сейчас кругом все умирают, и, может, следующая очередь – твоя.