Клей

С космодрома он летит на клаудузе в резиденцию. Пока он летит и оглядывает окрестности, никак не может узнать местность. Здесь всё настолько изменилось со времени его последнего отлёта на Микзу, что похоже на сон. На страшный сон. Ранее стоявшие дома разрушились и покосились. Вообще нет деревьев и никакой другой растительности. Люди внизу идут, когда группами, когда парами, тройками, бросается в глаза их неестественная походка. Он догадывается, что эти несчастные склеены. Хотя, до него доносится смех в одной группе. Но даже смех звучит ужасающе на этом серо-мёртвом фоне. Нет ни одного человека, который бы шёл один. Ни одного. Оливера бросает в дрожь, его пробивает озноб. «Не хватало ещё заболеть в эту промозглую погоду. Как они тут живут?». Клаудуз садится на крышу резиденции. Здесь останавливаются дипломаты с Микзы, а также научные работники, прибывающие на конференции и симпозиумы. Когда Оливер выходит, его чуть ли не сносит шквальный ветер. Он кутается в шарф, который убедила взять с собой Ангелина, недавно летавшая на Землю и знавшая о местном суровом климате. Пройдя около ста метров, он останавливается у двери. Его сканируют, и через три секунды открывается дверь в лифт. Лифт опускает его этажом ниже. Всего в здании шесть этажей. Раньше резиденция располагалась в небоскрёбе, но после очередного землетрясения переехала в более надёжное место, если это здание можно так назвать. В это время на Земле всё кажется ненадёжным. Поскольку микзяне посещают родную планету редко и их делегации, как правило, немногочисленны, часть офисов и номеров сдается в аренду местным предпринимателям.

Оливер снова ощущает озноб. «Всё-таки, зачем я согласился на полёт? – его, не переставая, мучает эта мысль. – Может, эти пессимистические мысли – просто результат начинавшейся простуды? Хорошо, если это просто простуда. И куда я опять влез?» Пока Оливер доходит до очередного сканера перед дверью, в конец разочаровывается в жизни и в себе. «А вдруг это последние дни моей унылой жизни? И я больше не увижу тёплого солнца Микзы, не искупаюсь в его мягких водах и не поймаю волну на доске?» Он стучит в дверь и, услышав приглашение, заходит в комнату. Это небольшое помещение, у входа диванчик, столик и два кресла, а дальше два рабочих стола и стены с экранами. Экранов около десятка. Его встречают двое мужчин. Один помоложе, с русыми волосами и бородкой. Другой постарше и, судя по мудрости в глазах, поопытнее, еврей по фамилии Гамерман. Они предлагают присесть и включают чайник, который так громко шумит при нагревании, что в Оливере ещё больше усиливается раздражение.

Эти ребята – трейдеры, когда-то давно Оливер уже имел с ними дело. В то время он и сам занимался покупкой акций на фондовом рынке, пока рынок не рухнул. Тогда Оливер полностью окунулся в микробиологию, трейдеры же не стали долго скучать, а начали продавать и покупать научные открытия, идеи, которых было более чем достаточно. Сейчас Оливер хочет выставить на рынок гипотезу о том, что именно медуза, привезённая с Микзы, стала началом распространения патологии AM6I4EL. Пока что на рынке эта патология находится в дремлющем состоянии и приходит в движение, лишь когда умирает кто-то из знаменитостей или политиков, или когда учёные сообщают об очередном открытии в этой области. Но вскоре всё стихает, и идея снова перестаёт быть интересной.

После приветственных рукопожатий и обмена общими фразами «о погоде» перешли к обсуждению дела. Говорил, преимущественно, еврей.

– Рынок, это не аленький цветочек, как многие себе представляют. И не цветик-семицветик. Если гипотеза верна, она найдёт отклик и она выстрелит вверх. Все начнут ею пользоваться и проводить эксперименты. А если она дерьмо, очередной бред сумасшедших учёных или какого-нибудь непризнанного гения, то скоро уйдёт в забытьё.

– Да, согласен. Это так похоже на торговлю акциями, – поддерживает Оливер. Ему нравится манера разговора Гамермана, тот говорит тихо, спокойно и очень грамотно.

– Да, похоже. Если акция интересна, её покупают, если нет – продают. За акцией стоит компания, что-то производящая. Если производят дерьмо, акции падают. Если ценные вещи, акции растут. На первый взгляд всё достаточно просто. Но это иллюзия.

– Если бы всё было просто, все бы богатели и богатели, – улыбается Оливер, вспоминая свои взлёты и падения, удачи и ошибки. Озноб опять напоминает о себе.

– Ну, можно сказать, что именно это и происходило, пока не рухнула промышленность, да и вся экономика из-за этих, будь они неладны, климатических перемен и патологии. Сначала рухнули акции. Все стали в бешеном темпе от них избавляться. Потом началась повальная безработица, что тоже негативно отразилось на рынке. Потом более половины предприятий объявили себя банкротами, в том числе и крупнейшие банки. И в итоге на рынке осталась горстка акций, которые никому не интересны, да и интересующихся стало значительно меньше. Кто умер, кто склеился, кто эмигрировал на Микзу, а вы, микзяне, уже не играете в эти игры. Мне интересно, куда же делся ваш азарт, ваша страсть?