Клей

Оливер выбирается из ванны, становится под тёплый обдув-кондиционер, обсохнув, выходит из ванной в спальню, где его ждёт большая кровать со свежим атласным бельём. Он растягивается во весь рост, наслаждаясь теплом и гладкостью постели. Кажется, ему становится легче, озноб проходит. «Как там мой Барс, интересно? Хоть бы Ангелина не забыла его покормить и проведать, а то ему будет грустно и одиноко», – вспоминает он о своём любимом коте, и становится лучше. Он пробует сконцентрироваться на своём животе, вспомнив истину, – когда мысли докучают, надо сфокусироваться на другом. Внутренний ребёнок находится в районе солнечного сплетения, и Оливер направляет свой внутренний взгляд туда, пытается мысленно разговаривать с ним. Прислушавшись к себе, он отмечает, что у него всё хорошо, для беспокойства причин нет. А мысли – это просто мысли. Пусть погуляют, побродят. Так, перемещаясь от мыслей к внутреннему чувствованию, он засыпает. В темноте. На Земле существует ночь.

Его будит сигнал. Вызывает Микза. Конечно же, Ангелина. Руководство вряд ли будет о нём беспокоиться. Он открывает глаза. Кругом очень темно. Ночь так непривычна, что даже страшновато.

– Включить свет, – приказывает он системе обслуживания и берёт своё мигающее устройство.

Он не ошибся. Это Ангелина. Оливер улыбается. Всё-таки существует привязанность, любовь, дружба. Конечно, в этом не заключается единственный смысл в жизни, но очень приятно, когда это есть. Он включает сеть и видит, как ожидающее выражение лица его подруги сменяется на радость и счастье.

– О! Наконец-то дозвонилась! – радостно выдыхает Ангелина. Заметив сонные глаза своего друга, обеспокоенно спрашивает, – ах, я разбудила тебя? О, прости меня, пожалуйста.

– Да, ничего, – Оливер смотрит на время. – Я проспал целых семь часов, этого более чем достаточно для отдыха и восстановления сил.

– Как долетел? Как прошёл полёт?

– А, как обычно… В философском осознании себя и конечности своего бытия, – он задумчиво смотрит на Ангелину. – В Нью-Йорке сейчас ночь, представляешь? Я уже отвык. Это так неудобно. Здесь ночью все спят и никого не найти. Судя по времени, через два часа рассветёт, и тогда полечу в институт.

– Сколько времени ты планируешь пробыть в Америке?

– Сорок восемь часов. Если всё пройдёт по плану, через двое суток вылетаю в Россию, встречаюсь с твоей Софией, и обратно. Я, пока летел, решил, что это мой последний перелёт. Не хочу больше.

– А как же твои исследования?

– Я вдруг понял, что не хочу, что это меня больше не волнует. Я не знаю, зачем мне это нужно. Мне больше по душе строить фигуры из песка. Раньше я любил трейдинг и биологию. А сейчас сёрфинг и архитектуру.

– Кажется, ты переживаешь период крушения иллюзий.

– Что-то в этом роде, ты права, – Оливер опускает голову. – Вспоминаю себя двадцать лет назад, как у меня горели глаза, когда я поступил в институт на биофак, и как мне всё нравилось. И после института мне нравилось проводить исследования, выдвигать гипотезы и проверять их. Но это не приносило мне доход, и я увлёкся трейдингом. Жаль, что рухнула система. Хотя, скорее всего, это к лучшему.

– Мне кажется, что всё это очень сильно связано, у всех твоих увлечений и привязанностей один корень. Твои сегодняшние переживания по поводу крушения иллюзий обязательно прольют свет на что-то новое, выведут тебя к новой жизни. А перемены всегда к лучшему.

– Ну, хватит обо мне. Спасибо большое за поддержку. Как ты там поживаешь?

– Отлично! Только что пришла с океана. Сегодня были опасные волны, и я покаталась. Это было круто!

– Ладно, не дразни меня.

– А вчера я укурилась и предалась созерцанию и созиданию.

– Стоило мне улететь, тут же начала безобразничать, – шутливым тоном говорит Оливер, заговорщически улыбаясь.

– Думаешь, я накуриваюсь, только когда тебя нет? – делает хитрую рожицу Ангелина. – Вовсе нет. Вчера случайно сосед подогнал. Он пробует свой первый урожай, который вырастил в теплице.

– Он выращивает травку?

– Нет, зерновые культуры. Но он создал гибрид миса и пшеницы. Из зёрен намерен делать муку и выпекать различные изделия.

– Ха-ха-ха! Наверное, это будет здорово.

– А ты думаешь, никто до него не догадался это сделать? Мне часто кажется, что я после еды чувствую прилив сил и бодрости. Возможно, нас давно уже кормят энергетическими примесями, просто мы не знаем об этом. И о последствиях тоже.

– Вряд ли правительство Микзы заинтересовано в нашем уничтожении. Они хотят развиваться и размножаться. Но в разумных пределах. Нам не нужна Африка, Индия или Китай, некогда существовавшие на Земле. Так что, думаю, позаботились и о последствиях. Всё же я считаю, что вряд ли нас кормят примесью травы или другого дурмана. Это вредно в ежедневном рационе.

– Да, соглашусь с тобой. Ежедневно – вредно. А вот иногда очень даже полезно, – и она улыбается своей обворожительной улыбкой. – А, вспомнила! Оливер, у меня провалился эксперимент с нематодами. Они склеились, и вскоре все издохли. Я хотела понаблюдать за ними, а они так быстро умерли.

– Да, обидно. Разведи новых.