Клейма ставить негде

— Тоже, блин, сказал!.. — негромко рассмеявшись, иронично парировал Лев, — Понятное дело, тебе он «кое-чем» обязан. Так, «ерундой», «пустячком»… Скажем, если бы ты не смог найти настоящего убийцу, когда мы расследовали дело банкира Трофимова, то он оказался бы главным подозреваемым и гарантированно сел бы лет на двадцать. Еще бы он не стал бы тебе помогать! Ага! Ладно, вернемся к нашим текущим делам. Раз уж ты на сегодня уже свободен, могу подбросить… Ну, или как модно говорить сегодня — подогнать непыльную работенку. Надо бы заехать в редакцию газеты «Грани неведомого», поговорить с автором материала про аномальную зону на месте аварии Давишина…

— Лева, ты решил проверить еще одну версию — мистическую? — хохотнул Крячко.

— Нет, Стас, мистику приплетать к этому ДТП я не собираюсь. Надо проанализировать их информацию и уточнить: нет ли каких-то закономерностей во всех былых авариях, которые произошли на том участке Репеевского шоссе. Справишься? — подначил Гуров.

— Ха! Он еще спрашивает! — фыркнул тот. — Они где базируются?

— Да там же, на Малой Весенней, двадцать два, где и «Росвести». Здание приметное — сделано под старину. То ли рококо, то ли барокко…

— То ли баракко… — сострил Станислав. — Ладно, выезжаю. Созвонимся!

Поскольку времени у Гурова было еще в достатке, он решил перекусить в замеченном им неподалеку небольшом кафе, а потом встретиться с экс-депутатом Цеблентальским. Лев созвонился с информотделом Главка и, шагая к заведению общепита, попросил разыскать контакты и реальное местоположение Цеблентальского. В кафе было малолюдно, он сел за столик у окна и заказал себе антрекот и кофе со сдобой. Разъедаться и рассиживаться он не собирался — времени было хоть и в достатке, но и транжирить его было бы нежелательно. Как говаривали встарь: из раннего — да будет позднее.

Приступив к еде, Гуров незаметно для себя ушел в размышления, осмысливая услышанное от Ксении Люташкиной. Прежде всего у него вызвала сомнение случайность приключившегося с ней ДТП. Как ни верти, но что-то подсказывало: это очень ловко организованная «подстава». Устроили ее исключительно для того, чтобы таким способом заставить женщину работать на наркомафию. Видимо, где-то, как-то она попалась на глаза Давишину, приглянулась ему, и тогда была организована еще одна «подстава» — с задержанием. Бедолагу психологически сломали для того, чтобы она согласилась стать секс-рабыней Давишина. Кстати, не исключено, что и «подстава» с ДТП преследовала ту же самую цель.

Еще один вывод из разговора с Ксенией — Давишин был достаточно тесно связан с Гурманидзе. Теперь уже вполне определенным фактом можно считать их если не дружбу, то весьма крепкие деловые взаимоотношения. А это говорит только о том, что Давишин и не вчера, и не позавчера, а уже очень давно начал якшаться с крупным криминалитетом. Проще говоря, с большой долей вероятности, он был «кротом» в своем ведомстве, снабжающим уголовщину информацией и спасающим главарей от ответственности. Хорошенькие дела!..

И еще… Очень занятен пассаж Люташкиной о месте рождения Давишина. Конечно, сам тезис о том, что по особенностям произношения слов можно определить территорию, где тот или иной индивидуум появился на свет, вполне резонно было бы считать спорным. И тем не менее… Разнобой с данными о месте рождения, выхолощенность личного дела усопшего генерала чуть ли не в лоб бьет несгибаемо-упрямым вопросом: что же такого в былые времена сотворил Давишин, если сегодня он предпринял все имеющиеся у него возможности, чтобы сделать свое прошлое совершенно безликим? Тайну о каких своих преступлениях унес с собою в мир иной?

Лев взглянул на часы. С минуты на минуту ему должна поступить информация о Цеблентальском. Конечно, было бы наивным надеяться на то, что экс-депутат согласится на полную откровенность и расскажет что-то, разом раскрывающее суть личности Давишина, все его грехи и преступления. Тем более что он мог и не знать о настоящей жизни усопшего генерала. Судя по рассказу Люташкиной, Давишин был крайне скрытен и не склонен к откровенности. Это и понятно: имея явные психические отклонения, будучи подверженным весьма неприглядным половым извращениям, идти на откровенность даже с тем, кому доверяешь в самой полной мере, рискнешь едва ли — а вдруг или случайно, или по пьяни тот возьмет и проболтается? Впрочем, Гуров и не ждал от встречи с Цеблентальским чего-то очень уж значимого, чего-то такого характерного, существенного… Даже если тот даст информацию о каких-то других людях, знавших Давишина, — уже будет очень даже неплохо…