Клейма ставить негде

Общаясь с соседями Макальцева, «Иван Иванович» выяснил интересную деталь: когда тот сгорел в своей машине, родственников, которые могли бы унаследовать его квартиру, не обнаружилось. Поэтому по прошествии положенного срока ее оформили в муниципальную собственность и передали нуждающимся (таковой оказалась секретарша главы администрации). Вступив во владение этой жилплощадью, новая хозяйка пришла ее осмотреть с какой-то подругой, скорее всего, тоже сотрудницей администрации. Отперев замки и войдя в квартиру, всего через минуту обе дамочки выскочили оттуда как ошпаренные. Любопытствующие соседи рискнули заглянуть за дверь, которую те, убегая, даже не заперли. И если в прихожей все было, как обычно, то комната представляла собой что-то наподобие сатанистского притона. По всем стенам были развешаны какие-то страхоглядные амулеты, изображения клыкастых чудовищ с перепончатыми крыльями, человеческие черепа с начертанными на них каббалистическими знаками.

Секретарша главы в той квартире больше так и не появилась. Вскоре туда вселилась какая-то многодетная семья из погорельцев, которая всю сатанистскую «хреновину-морковину» вывезла в чистое поле и там закопала. Затем силами новых жильцов в квартире был учинен капитальный ремонт — сорван пол и заменена штукатурка, после чего пригласили батюшку, который провел чин освящения жилища. По словам новых хозяев квартиры, пока батюшка читал молитвы, от неведомых порывов ветра в помещении трижды гасли свечи, а потом как будто все успокоилось.

Соседи Дадушкина тоже поведали много интересного. В частности, по их словам, ежегодно в ночь с тридцатого апреля на первое мая и с тридцать первого октября на первое ноября их жилец куда-то обязательно отбывал, возвращаясь уже утром. Где он был и чем занимался — оставалось загадкой. Да и кто бы посмел задавать какие-то вопросы следователю прокуратуры?! На момент приезда «Ивана Ивановича» квартира Дадушкина была опечатана, поэтому войти туда было невозможно. Но, видимо, и там имелась целая экспозиция сатанистской символики. Все это, вместе взятое, по мнению «Ивана Ивановича», являлось хотя и косвенным, но весьма серьезным подтверждением того, что Анастасия Ветринцева была убита именно Макальцевым и Дадушкиным, которые учинили в лесу сатанистское жертвоприношение. А пообщавшись с бывшими коллегами того и другого, в этом мнении он укрепился еще больше.

Разыскав бывших учащихся кедровского ДЮСШ, от одного из них он услышал рассказ о том, как однажды Макальцев, который курировал его работу, пытался уговорить его поехать с ним на рыбалку с ночевкой, обещая подарить за это новенький цифровой «фотик». Однако, заподозрив нечто нехорошее, паренек отказался наотрез, чем очень разозлил излишне «заботливого дядю». А вот некоторые другие с Макальцевым «на рыбалку» ездили, о чем позже в общении со сверстниками вообще не хотели даже вспоминать.

Имелись какие-то «мутные» странности и в биографии Дадушкина. Как рассказал один бывший сотрудник прокуратуры, когда Арнольду доводилось расследовать дела, где фигурантами были молодые женщины, он излишне часто возил их то на какие-то очные ставки, то на следственные эксперименты. При этом было несколько случаев, когда подследственные от него сбегали, и их потом уже невозможно было найти.

Но теперь возникал вопрос: кто же разделался с этими двумя явными сатанистами? Ответ напрашивался сам собой: тот, кто хотел расквитаться с ними за причиненное ими зло. Но, по словам Игоря Зимина, от своего брата Юрия он уже давно не получал никаких известий. После суда того отправили в одну из тюрем где-то на Верхней Волге. Потом, лет через пять, перевели на другую «зону», откуда письма приходили очень редко. А потом они и вовсе перестали приходить. И где сейчас может быть Юрий, неизвестно. Неизвестно даже, жив ли он… Во всяком случае, все запросы, сделанные родственниками Юрия Зимина во ФСИН, или где-то терялись, или если на них и приходили какие-то ответы, то многословные и непонятные, типа: ты ему — про Фому, а он — про Ерему…

Выслушав эту историю, Гуров высоко оценил усилия неведомого им со Стасом «Ивана Ивановича», который на голом энтузиазме очень даже здорово продвинул их расследование:

— От нас со Станиславом Васильевичем «Ивану Ивановичу» полнейший респект и уважение. Ну и, понятное дело, наша глубокая благодарность. Хотелось бы выразить признательность ему лично. Но раз уж он желает остаться инкогнито, передайте вы, что он, по сути, решил судьбу нашего расследования. Думаю, теперь дело фактически уже раскрыто.

— Вы Юрку арестуете и посадите? — неожиданно спросил сидевший на другом конце стола молчаливый гость с бородищей, годами за шестьдесят.

— Знаете, наверное, так сделать и придется. Но, скажу откровенно, радости в этом для нас нет никакой, — Стас грустно усмехнулся и добавил: — Иногда к задержанному испытываешь больше уважения и сочувствия, чем к потерпевшему. Вот как в этом случае…