Клеймо

Вот что успел узнать дедушка: Клейтон Берн, тот старик из автобуса, был гендиректором издательства Beacon Publishing. Он закончил престижный Университет Хамминга, написал диплом по английской литературе. С будущей женой познакомился еще во время учебы, в 26 лет они поженились, родили четверых детей. Издательство он возглавил, когда ему было 42 года, и его превозносили за талант руководителя, проницательность, способность вести компанию в будущее. Порой он шел на риск и всегда выигрывал, промахнулся лишь раз. Но из-за этой неудачи, из-за того, что он позволил себе рискнуть, его заставили уволиться, потом, в назидание всем сотрудникам компании, передали дело в Трибунал, и Трибунал вынес приговор. За неверные решения в бизнесе он получил Клеймо на виске, а за то, что лгал коллегам, пытался замести следы, прижгли и язык. Жена умерла два года назад, он болен, у него эмфизема. В тот день он вышел из дома без кислородного баллона.

И настал наконец мой черед. Зал был переполнен. Я снова увидела в дальнем конце Кэррика, руки все так же скрещены на груди, рядом с ним коротко стриженная женщина, которая приветствовала меня кивком во дворе суда. Джунипер устроилась в переднем ряду возле дедушки. Дедушка посмотрел на меня, и я кивнула ему: да, я получила конверт. По-прежнему нигде не видно Арта, но он, наверное, все еще там, во дворе, в слоновьей маске, и это лучше чем ничего.

– Мы знаем, что произошло в автобусе, – заговорила судья Санчес. – Мы выслушали эту историю многократно и могли бы потратить еще три дня, выслушивая показания остальных тридцати пассажиров, наблюдавших ту же самую сцену. Ваш адвокат мистер Берри любезно сообщил нам, что вы отказались от дальнейших слушаний и согласились с их показаниями. Трибунал ценит вашу готовность к сотрудничеству и желание сберечь наше время, так что мы со своей стороны не просим вас еще раз пересказывать эти события. Мы также видим, что единственное расхождение между показаниями свидетелей и вашей позицией состоит в том, что они полагают, будто вы пытались помочь старику, а вы утверждаете, что хотели от него избавиться. Кроме того, большинство свидетелей считает, что вы усадили его, а вы утверждаете, что он сел сам. Это так?

Я сделала глубокий вдох.

Вдруг в зале поднялся шум, крики протеста. Две женщины и двое мужчин вскочили, что-то выкрикивая, размахивая кулаками, тыча в меня пальцами. Они назвали меня лгуньей. Они повторяли это снова и снова.

– Порядок в зале! – стучит молотком Боско. – Порядок!

– Замолчите, или вас выведут из зала, – повысила голос судья Санчес.

Трое замолчали и сели, но одна женщина не унимается:

– Наш отец ничего плохого не сделал. Он выполнял все правила. Ты лжешь, Селестина Норт! Стыдись! Как ты самой себе не противна!

Стражи прокладывает себе путь через толпу и хватают женщину, остальные трое вскакивают, пытаются отбить сестру.

Я чуть не крикнула детям Клейтона Берна: «Простите меня!» – но во рту пересохло, и сердце стучит как безумное.

– Это подлость, подлость! – кричит мне один из сыновей старика.

– Ведите себя потише, – повторяет судья Санчес. – Еще одно нарушение порядка, и вас выведут из зала суда.

Все четверо умолкают и садятся. Дочь плачет, остальные пытаются ее утешить.

Сердце дает странные перебои, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Все смотрят на меня, судят, думают, кто же я такая. Нужно пройти через это и доказать, что я не заслуживаю Клейма, нужно сделать то, что сама я никак не могу одобрить. Как все запуталось.

– Итак, Селестина? – Мистер Берри не сводит с меня глаз.

А мой взгляд мечется по рядам, я мысленно перебираю всех тех, кого предаю своим ответом: дедушку, Джунипер, папу и даже Кэррика, там, у дверей, Кэррик тоже понял, что я солгала. И ту женщину с короткой стрижкой, она так уважительно кивнула мне и вчера и сегодня. Но там, за дверью, ждет Арт, он просил меня в точности выполнять все указания мистера Берри. А я сама? Если приму Клеймо, подведу меньше людей, чем если буду лгать.

– Дайте моей клиентке воды! – требует мистер Берри.

Мысли мечутся. Он сам наливает воду в стакан и подносит мне. Я отпиваю, но никак не могу ни на что решиться и вдруг вижу, что мистер Берри пытается на что-то обратить мое внимание. Оказывается, судьи обращаются ко мне, а я ничего не разобрала.

– Простите, не услышала, – говорю я, приходя в себя, возвращаясь в эту комнату.

– Я спросила, что на вас нашло, Селестина? Можете ответить? – Судья Санчес смотрит на меня поверх оправы очков, красной оправы под цвет помады.

Именно этот вопрос задавала мне мама, задавал дед, задавали все. Что на меня нашло? И я не находила ответа, но теперь я его нашла. Не тот ответ, который репетировал со мной мистер Берри, но мои губы отказываются выговорить другие слова.

– Он был похож на дедушку, – говорю я.

Из зала словно разом вышел весь воздух. Ни звука ниоткуда. Кэррик там, у двери, напряженно выпрямляется, навострил уши. Теперь я вижу его глаза, прежде их скрывала кепка. Он смотрит прямо на меня, и его взгляд почему-то придает мне сил.