Клеймо

Не совсем уж правда, но почти.

— Хорошо, мам, я передам ему привет от тебя… Что?.. Да, мам, я передам ему, что ты скучаешь без его общества. Мне пора идти… Да, я перезвоню тебе завтра… Я обещаю. Люблю. Целую.

Кейт нервно вздрогнула, боковым зрением увидев сумрачный силуэт.

Белый лабораторный халат.

Человек приближался: ладонь козырьком закрывала глаза; пыль и бумажный мусор кружились вокруг фигуры. Даже в тусклом свете она узнала его спортивный шаг.

Люк. Вроде немного потолстел.

Она нащупала защелку дверного замка.

«Кажется, я говорила ему, что мы встретимся в „Дели“».

ГЛАВА 9

В 22:45 Люк сидел в полукруглой кабинке кафетерия и, покачивая чашечку кофе в ладонях, изучал вертолетную площадку на крыше больницы. Вертолет шерифа, «Эйр-5», на котором Люк обычно летал вместе с поисково-спасательной командой, когда был терапевтом-добровольцем, неподвижно стоял в свете прожектора. Долгое время «Эйр-5» служил мостиком между двумя несовместимыми личностями Люка, но два года назад он оставил эту работу, словно достиг очередного уровня в своей программе «Двенадцать шагов».

Люк снова посмотрел на часы. Кейт опаздывала на тридцать минут.

Что же произошло? Они не разговаривали долгих четыре года. Какое важное событие заставило ее сегодня назначить встречу?

Барнсдейл с адвокатом меряют шагами офис. Генри наверняка злится, но ему еще представится возможность разразиться тирадой. Люк просто отсрочил встречу примерно на час.

На входе звякнул колокольчик. В дверь заглянул рыжебородый нищий. Он принюхался к ароматам кафетерия, как голодная бродячая собака перед пинком под хвост от помощника официанта. Следом в ресторане появилась стареющая парочка, разодетая так, словно собралась в оперный театр. Уже семьдесят три года «Колтерс» никак не мог определиться с классом публики, для которой предназначен.

То же самое можно было сказать и про Университетскую детскую. Большие окна вдоль фасада основного здания больницы мягко светились неярким светом. Более внимательный осмотр выявлял медицинский кампус в карикатурном стиле Рубена Голдберга. Каждые двадцать лет кампус достраивали кто во что горазд. Единственной общей концепцией оставались бетонные стены.

В свою очередь, больница была сродни Кейт: и та и другая страдали нехваткой доминанты. В силу жизненных обстоятельств чаяния и ценности девушки перекраивались под конкретные цели. Поначалу Люка привлекала открытость Кейт к различным мнениям. Мало-помалу это наскучило, и отношения дали трещину. Жирную точку поставил «Зенавакс» — предложением, «которое бывает раз в жизни». Предложением, которое перечеркнуло лояльность Кейт к отцу Люка.

Однако отношения прервались вовсе не из-за решения по «Зенаваксу» и трудностей, которые она создала Элмеру. Таким способом Кейт подтвердила уход в «Зенавакс». Этакий реинжиниринг принципов, чтобы подтвердить амбиции. Мнение зыбкое, как песчаные дюны: ни морального стержня, ни устоявшихся позиций, которые бы определяли решения.

Люк чувствовал, что сегодня все иначе. Голос в трубке выдавал ее страх. Уязвимость, которой раньше не было.

Подобный страх он слышал в голосе Меган, когда три месяца назад какой-то ублюдок изнасиловал ее ночью по дороге из больницы домой. Люк крепче сжал чашечку кофе при воспоминании о том звонке из полицейского участка Рэмпарт.

Даже не страх, нет. Ужас полыхал в глазах Меган недели спустя. Этот сукин сын лишил ее невинности, украл святость сознания, не тронутого насилием.

Отношения с Меган разрушил именно Люк, и он знал об этом. После той ночи он не сделал ни одного верного шага. Не в силах объяснить ни себе, ни Меган свои поступки, совершил харакири.

Тишину улицы разорвал хор автомобильных гудков. Голова Люка дернулась к окну. Сразу несколько машин, визжа тормозами, остановились у кафе. Он вытянул шею и увидел, как небольшая группа людей неуклюже движется к больнице с тяжелой ношей на руках. Пятничный вечер собирал обычный урожай.

Через несколько минут движение возобновилось.

Где же Кейт?

Меган посмотрела на часы: 22:48. Осталось семьдесят две минуты до конца смены. Секундная стрелка не спеша, со вкусом нарезала круг за кругом.

«Господи, просто ненавижу дежурство в Травме!»

Завтра вечером ее последняя смена. Еще одна ночь, и она навсегда разделается с дежурствами. И с Люком Маккеной — тоже.

Ровно через сорок восемь часов она сядет на самолет до Гватемалы. Джунгли Центральной Америки идеально подходят, чтобы прийти в себя после трехмесячной нервотрепки. Самое место, чтобы начать все сначала.

Вместе со Сьюзен она тщательно анализировала данные оборудования и общего обеспечения травматологического отделения, когда совершил посадку шерифский поисково-спасательной экипаж. На борту «Эйр-5» была трехлетняя девочка, которую вытащили из машины, перевернувшейся на неосвещенной лесной дороге. С легкими ушибами ее уже разместили на ночь в палате под наблюдение.