Клеймо Чернобога

– Я выполнял приказ, – улыбаясь, ответил Мокшан, – за меня думали другие, и я рад этому. Про Костю не знаю – Червонный сказал – надо, значит – надо. Я просто знаю, что убивая десять хачовских детей, я спасал сто тысяч детей русских. А это того стоит, согласитесь? Ведь кто-то должен делать и такую работу. Кто-то должен и Чернобогу помогать мир вращать. Потому я и печать эту сделал, клеймо это самое «Во имя Чернобога». Задом наперед которое. Чтобы все сакрально было. Вот так. А остальное знать вам совершенно необязательно.

И он с нечеловеческой скоростью выстрелил себе в рот. Выстрел расколол голову Мокшана, снегопадом посыпался хрусталь осколков. Тело, вдребезги снеся оконное стекло, вывалилось на улицу и рухнуло вниз с третьего этажа. Снизу раздался громкий шлепок, а через секунду ночь разорвал оглушительный взрыв.

Черкасов выглянул в зияющее окно. Никого не задело. Все, к счастью, стояли за укрытиями. От тела Мокшана почти ничего не осталось.

Санкт-Петербург. Поздний вечер.

Владимир Слепов вернулся в район поздно. У него сильно тряслись руки. Черкасов и Сергеев отказались с ним немного выпить для снятия стресса. Пришлось одному зайти в свой любимый кабак «Морячок», поздороваться с барменом Шуриком, выпить 100 грамм водки и две кружки пива, съесть четыре сосиски и выкурить полпачки дешевых сигарет. Поскольку это была единственная трапеза за сегодня, Владимир несколько спьянел.

Уже собираясь домой, он столкнулся со Шнырковым, который ждал его на улице, на скамеечке.

– Леха? А ты как меня нашел… – и Владимир замолчал. То, что так просто его можно найти – в кабаке «Морячок», конечно, как-то обидно выходило.

– Да ничего. Ищите и обрящете, стучите, и вам откроют. Пошли – в одно местечко интересное тебя свожу. Не торопишься?

Торопиться Слепову было некуда. Дома ждала жена, наверняка плакала, но пожар в груди уже полыхал, и Владимир безропотно сел в машину к Шныркову.

Ресторан был не самым роскошным, но очень уютным. Столик был уже накрыт. Слепов в один присест осушил двухпинтовую глиняную кружку черного пива и сразу почувствовал в голове крылатую легкость, которую так долго не мог поймать. Закусил маленьким сиреневым осьминогом.

– Да, – сказал он, – день сегодня выдался… – И начал медленно потягивать пиво из второй кружки.

– Володь, – выпустив клубок дыма, как бы и не к месту спросил Шнырков, – а ты пить бросить не собираешься?

– Да хотел я… И с Аленкой всегда собачимся из-за этого… Да как тут бросишь пить с такой работой? С ума спятишь! Вон как Крючок! – у майора Крючкова, действительно была магния преследования, с которой он в итоге и загремел в психбольницу. Кроме того, и Владимир об этом промолчал, его разгорающаяся страсть к выпивке была причиной, по которой его жена не хотела детей.

– А что не уволишься?

– Да куда я уволюсь…

– Вот уж можно подумать, некуда? Да хоть ко мне, к примеру.

– Да не хочу я, Леха. Люблю я свою работу. Втянулся как-то. Хоть и устал… Страшно устал… Я ведь и бухаю-то отчего…

– Отчего?

– А то ты сам не знаешь! Не помнишь? В говне же возишься с утра до ночи! В крови, в грязи… так вот иногда посмотришь со стороны на все это, и страшно, Леха! Страшно становится! А выпьешь, вроде бы и ничего… А хочется ведь иногда бросить все к чертовой матери, и уехать куда-нибудь далеко-далеко…детей завести… бухать бросить нафиг…

– Ну вот уедешь и что делать будешь? Ты ж сыщик. Ты ж зачахнешь!

На это Слепов, уже немного покачивающийся, звонко хлопнул себя кулаком по предплечью левой руки.

– Хрена! Хрена я зачахну! Поедем в Крым… Мы с Аленкой туда в медовый месяц ездили… давно-то как, Господи, а… Давно-то как, Леха… Поселок там есть маленький, под Судаком. Там завод шампанских вин, рощи можжевеловые – для здоровья очень полезно… воздух чистый-чистый, аж голва кружится… Горы… Эх, красотища какая!

– Ну, а что тебе мешает, Володь? Брось все, увольняйся и езжай туда!

– Леха, мы тогда еще молодые были с Аленкой… Катамаран, помню, снимали, возьмем вина, фруктов, и уплываем на три часа. А там красотища, бухты, гроты… С катамаранов прыгали, плавали в открытом море, трахались прямо в воде, в волнах качались, потом залезали наверх, вино пили… – у Слепова глаза налились слезами, – а сейчас уж забыл когда даже целовал ее…

– Володька, ну кто виноват, кто? Бросай нахер все, езжай туда!

– Да что я там… Ну квартиру продам, хватит там на такую же квартиру в хрущевке… Никуда я не поеду… так… мечты… пьяные…

– Да, Володя, вот иногда хорошо ведь так помечтать… Вот смотри: домик рядом с морем, прямо из окна море видно. Двухэтажный, дворик большой. Винограда очень много, будете вино делать: для себя и на продажу. Сарайчик, птичник, чтобы и курочка была, и яички свеженькие. Можно и свинку завести, и гусей – чтоб на Новый Год стол хороший был. Рядышком, через плетень такой невысокий, и за деревьями – второй домик, для приезжих, чтоб снимали и для гостей всяких… друзей будешь со всей России приглашать!