Клеймо дьявола

– В машину, – бросил на ходу Парфенов.

– А «тяжелые»? – спросил Егоров.

– Не будет «тяжелых».

– В смысле? Они потом подтянутся? – предположил Гриня.

– В машину, – повторил майор. – Никто не подтянется. Есть только мы.

Кирилл сел в автомобиль, вставил ключ зажигания. Возле передней пассажирской двери началась возня. Город пытался открыть дверцу, а Егоров протискивался, чтобы сразу сесть.

– Парни! – крикнул Парфенов. – Ей-богу! Оба пошли назад.

Всю дорогу до самого Ясенева ехали молча. Парфенов гнал, нарушая скоростной режим, и пару раз выходил на опасный обгон. Оперативники, сидящие на заднем сиденье, вынуждены были держаться.

Дачный поселок встретил тишиной. Большие участки заросли высокими старыми деревьями. Добротные домики, построенные в основном в середине восьмидесятых годов, терялись в глубине. Только несколько заборов оказались высокими и современными, остальные – деревянные крашеные, как в обычной деревне.

– Гриша, где?

– Сейчас налево, через улицу, и третий справа, – сверился с картой Город.

Парфенов еще снизил скорость и повез их в указанном направлении. Августовский день клонился к вечеру. Где-то лениво перегавкивались собаки. Откуда-то потянуло дымком. На дальнем конце Ясенева громко играла музыка.

– Вон тот дом, – Город высунулся между передними сиденьями и показал рукой.

Кирилл припарковал машину за два участка до нужного. Дом, по документам принадлежащий Агапову, выглядел вполне мирно. Невысокий плотный забор, который следовало бы подкрасить. Одноэтажное строение с двускатной крышей. Уютное чердачное окошко. Большая яблоня, усыпанная плодами, перекрывает вид на часть территории. В одном окне горит свет. В другом – видно что-то клетчатое, похожее на колючее одеяло, какие выпускали в Союзе.

– Сидите тихо, – предупредил Парфенов. – Я пойду посмотрю.

– Но, шеф… – начал было Егоров и осекся, напоровшись на взгляд начальника.

Майор вышел, оставил дверцу машины приоткрытой. Снаружи явственно ощущалось, что вот-вот настанет осень. Пахло сожженными листьями, яблоками, дымком топящейся баньки.

Соседние участки пустовали. Кирилл шел вдоль забора, чуть пригнувшись. Укрывшись за ветками яблони, что свешивались через забор и закрывали улицу от того, кому вздумается посмотреть в окно дома, он заглянул во двор. Под навесом, увитым хмелем, стояла иномарка. Четыре канистры стояли тут же. Даже с такого расстояния Парфенов учуял ядреный запах бензина. Кирилл оглянулся, легким кивком позвал оперативников к себе.

– Входим тихо, – сказал майор.

Федя и Гриня синхронно вынули пистолеты.

– Не стрелять, – помотал головой Парфенов. – У него там бензина на ползаправки. Любая искра, и тут все разнесет к чертовой матери.

– Бить можно? – спросил Город, убирая оружие.

– Бить можно, – разрешил Парфенов. – Давай.

Калитка была ожидаемо заперта. Гриша, как самый спортивный, перебрался через забор. Присев после прыжка на корточки, лейтенант огляделся. В доме промелькнула тень. Пригибаясь, Город добрался до калитки и снял старинный крючок с петли. Калитка открылась с негромким скрипом. Парфенов и Егоров вбежали на участок.

– Я в дом, Гриша, страхуешь меня, Федя вокруг.

Запах бензина рядом с верандой усилился. Парфенов, стараясь не топать, поднялся на три ступени, что вели к входной двери в дом. Гриша отстал от него на несколько метров. Сбоку хрустнула ветка – это Егоров обходил строение.

Кирилл положил ладонь на ручку. Нужно проверить – заперто или нет. И уже тогда действовать. Он слегка потянул.

Дверь распахнулась рывком.

Матвей пнул ее изо всех сил. Он заметил нехорошее движение на участке. Метнулся в комнату, где лежала Лина. Сжал ее горло. Женщина не реагировала. Ее кожа оказалась холодной. «Сдохла!» – торжествующе подумал Свиридов. Больше его ничего не держало здесь. Да, он планировал спалить этот дом. И, возможно, спалит, как только разберется с незваными гостями. Кто они? Не все ли равно. Он никого сюда не звал!

Створка двери ударила Парфенова по лицу, оглушая. Матвей выбежал из дома и столкнулся с Городом. Гриша был готов и встретил его хорошо поставленным ударом в солнечное сплетение. Матвей охнул, согнулся пополам.

– Ты арестован, сукин сын! – сказал Город.

Полицейский потянулся, чтобы заломить Свиридову руку за спину. Тот извернулся и саданул Гришу в подбородок. Клацнули зубы, из прокушенной губы потекла кровь. Матвей бросился в глубь участка.

– За ним! – крикнул Парфенов, мотая головой, чтобы прийти в себя.

Гриша и сам уже сорвался с места. Наперерез из-за дома выбежал Егоров. Он разминулся с Матвеем на полметра.

Ветки разросшегося неухоженного сада хлестали по лицу, цеплялись за одежду. Собаки в поселке, встревоженные непривычным шумом, разгавкались.

Матвей бежал к калитке, выходящей на соседнюю, крайнюю улицу поселка. Там всего ничего до леска. Потом посадки дикой малины. А через полтора километра небольшое село. Опускающаяся ночь поможет ему спрятаться. А потом его вообще не найдут.