Клеймо оборотня

…И вот теперь, 45 лет спустя, весной 1566 года, Мишель Нотрдамский, давно уже старик, одетый в расшитую золотом шелковую мантию, стоял в своем кабинете в самом сердце Парижа, не в силах отвести взгляда от этих отмеченных печатью проклятых лиц.

Он многое успел за эти сорок пять лет: заслужил репутацию пророка и провидца, чье имя известно теперь любому мало-мальски образованному европейцу.

Однако ни его авторитет, ни слава, ни самообладание не избавили его от безотчетной дрожи в коленях, когда он лицом к лицу столкнулся с демонами.

— Вы пророк Нотрдам? — спросил Янус Калдий.

Старик медленно кивнул.

— Мы наслышаны о вашей мудрости и могуществе, — сказала Клаудиа. — Нам нужна помощь.

Нотрдам сглотнул.

— Я… Я знаю вас, — произнес он, его голос дрожал, — я был… я был в Полиньи в 1521 году. В ту ночь… когда Жан Буа собирался предать вас огню. Я вас помню… помню обоих.

Клаудиа и Калдий облегченно переглянулись, и последний сказал:

— Я очень рад, господин астролог, что не придется рассказывать мою историю или убеждать вас в ее правдивости.

— Что вам от меня нужно? — спросил старик.

— Мы хотим умереть, — коротко ответила женщина.

Нотрдам судорожно кивнул.

— Я попробую, — сказал он. — Не могу обещать, что получится, но попробую.

Но он не стал пробовать, ибо он знал, что убить их невозможно. Он провел их в свой кабинет и дал недавно появившуюся книгу Каспара Пейсера о ливонских оборотнях «Commentarius de Praecipibus Divinatinum Geribus», пояснив, что в ней в какой-то степени приоткрывается тайна случившегося с ними несчастья. Янус не знал латыни, однако к своему удивлению Клаудиа обнаружила, что понимает текст, поэтому она читала вслух и сразу переводила на французский, в то время как Нострадамус под предлогом безотлагательного дела, порученного ему самим королем, удалился, пообещав вернуться как можно скорее.

Он и впрямь вернулся быстро с целым взводом солдат из дворцовой стражи. Старый астролог знал, что с демонами можно совладать, покуда они пребывают в человеческом обличье, а до следующего полнолуния осталось три дня. У него было всего семьдесят два часа, чтобы приготовить для демонов надежную темницу, и он принялся за осуществление этой задачи со всем пылом и самоотверженностью старца, которому представилась возможность оказать Богу последнюю услугу, перед тем, как он навсегда покинет этот мир.

Нострадамуса хорошо знали, уважали и даже побаивались в сферах, приближенных к правительству, и ему без труда удалось узнать, что в подземных бастионах Бастилии, этой огромной тюрьмы в центре Парижа, существует секретный бункер, который пустует со времен Филиппа Августа. Он предназначался для хранения золота и серебра, а в случае необходимости должен был служить убежищем для самого короля, и представлял собой небольшую комнату с каменными стенами толщиной в четыре фута и единственным окном, если так можно назвать узкую щель в стене шириной не более десяти дюймов и четыре дюйма высотой, щель, которая и с внешним миром-то не сообщалась, а лишь соединяла бункер с другой камерой, затерянной в недрах огромной тюрьмы, и через которую внутрь никогда не проникал ни солнечный, ни — что еще более существенно — лунный свет.

Вот сюда и предстояло поместить демонов. Янус Калдий спокойно воспринял пленение, Клаудиа же кусалась и царапалась как разъяренная кошка, пока солдаты проталкивали ее сквозь дыру в потолке.

В страшном волнении седоволосый пророк ожидал первой ночи полнолуния, гадая, случится ли превращение ведь демоны надежно скрыты от лунного света; мучась вопросом, какую роль сыграла в этом луна — была ли она предвестником ужасного проклятия, а, может быть, первопричиной его, или всего лишь сопутствующим фактором; вновь и вновь спрашивая себя, суждено ли ему пережить эту ночь или его ждет та самая смерть, которой ему удалось избежать сорок пять лет назад. Он сидел в своем кабинете, читал и ждал. Опустилась мгла, однако демоны не переступили его порога. Настала полночь, а он был по-прежнему один. И наконец, когда часы пробили два, не в силах совладать с любопытством, он бросился в Бастилию.

В полном одиночестве он спускался по длинной темной лестнице, все ниже и ниже, в огромное чрево тюрьмы. Стражники, с белыми как снег лицами и трясущимися руками, наотрез отказались его сопровождать. И вот теперь, стоя прямо над бункером, он с удовлетворением отметил, что сквозь громадные каменные глыбы и железные плиты, которыми он приказал заложить узкое входное отверстие, снизу не проникало практически ни единого звука. Он убедился, что толстые стены и потолок создают как бы звуконепроницаемый барьер между внешним миром и демоническими силами, бушующими внутри бункера.