Клеймо смерти

— Детектив-суперинтендент Рой Грейс? — спросил он на прекрасном английском с легким немецким акцентом. — Я Вольфганг Барт.

Они обменялись рукопожатиями и вошли светлый, выкрашенный в кремовый цвет просторный офис с двумя письменными столами, аэрофотографической картой города и несколькими постерами на стенах, на одном из которых бросалось в глаза слово «КАННАБИС».

Мужчины сели за маленький круглый стол. Барт предложил гостю кофе и пододвинул чашечку с шоколадным печеньем:

— Угощайтесь, если проголодались.

— Спасибо.

— Итак, вы детектив полиции Суссекса. Знаете Грэма Баррингтона?

— Да, и очень хорошо. Он недавно вышел в отставку.

— Вышел в отставку? — нахмурился Барт. — Такой молодой?

Грейс улыбнулся:

— Такая у нас система. Большинство офицеров уходят в отставку после тридцати лет службы.

— Он был здесь два года назад, знакомился с нашей работой и собирался ввести нечто подобное в вашем городе, Брайтоне.

— Да, он придерживался передовых взглядов. К сожалению, политики в нашей стране относятся к проблеме наркотиков иначе, чем у вас.

Барт пожал плечами:

— В 1992-м в нашем городе умерло от наркотиков сто сорок семь человек. Сейчас, после открытия кабинетов, подобных этому, количество смертей снизилось до тридцати. И этот показатель продолжает уменьшаться. — Он снова пожал плечами. — А теперь скажите, чем я могу помочь вам?

Грейс расстегнул сумку и достал плотный коричневый конверт, из которого вынул фотографию Сэнди, сделанную более десяти лет назад.

— Узнаете эту женщину? — Он протянул фотографию немцу.

Барт внимательно изучил снимок.

— Месяц назад, — сказал Грейс, — мюнхенская полиция разослала фотографию женщины, которая пострадала в дорожном происшествии и относительно личности которой возникли сомнения. Выяснилось, что у нее были документы на три разных фамилии — все вымышленные. По одному из них ее звали Алессандрой Ломан. Вы ответили, что узнали ее и что пару лет назад она регулярно пользовалась услугами вашей клиники, называя себя Сэнди.

Вольфганг Барт отложил фотографию и задумчиво кивнул. Потом поднялся, подошел к высокому металлическому стеллажу с папками, пробежал взглядом по корешкам, вытянул одну и раскрыл.

— Да, Сэнди Ломан. Лечилась от наркомании и предложила свою помощь по части оказания консультационных услуг. Работала бесплатно, каждый день, с марта 2009-го по декабрь 2011-го. Потом перестала приходить.

Он поставил папку на место и вернулся за стол. Грейс подался вперед и постучал пальцем по фотографии.

— Это она? Вы узнали ее?

Барт снова взглянул на фотографию, потом посмотрел на Грейса и пожал плечами:

— Знаете, сказать определенно трудно. Столько лиц мелькает. Я немного помню Сэнди, но у нее были рыжие волосы и, как это у вас называется… мейк-ап. Возможно. Она была очень худая. — Он провел пальцами по щекам. — Изможденная, да?

Несколько секунд Грейс сидел молча. Потом достал другую фотографию, ту, что получил от Марселя Куллена, женщины из отделения интенсивной терапии.

— А как насчет этой?

Барт присмотрелся.

— Это та же женщина?

— Возможно. Снимок сделан месяц назад.

На этот раз пауза затянулась надолго. Наконец Барт поднял голову:

— Знаете, вполне возможно. Но сказать наверняка не могу. Она представляет для вас какой-то интерес?

— Да, — ответил Грейс. — Она представляет для меня интерес.

108

Вторник, 13 января

В пять часов пополудни того же дня Рой Грейс сидел рядом с Марселем Кулленом в его идеально чистом, пятнадцатилетнем БМВ, мчавшемся по дороге из аэропорта в Мюнхен. Впереди, из сгущающихся сумерек, выскакивали и проносились мимо голубые дорожные указатели — ЗАЛЬЦБУРГ. МЮНХЕН. НЮРНБЕРГ. ЭХИНГ.

Старый друг отказался даже рассматривать вариант с ночевкой в отеле и настоял на том, чтобы гость остался в его доме, заверив, что это даст им возможность отведать чудесного местного пива, прекрасного немецкого вина и замечательного немецкого шнапса.

На следующее утро, в девять часов, под падающим ледяным дождем, Куллен доставил Грейса, переживавшего одно из самых кошмарных похмелий в своей долгой истории кошмарных похмелий, на широкую, тихую улицу в одном из самых роскошных районов Мюнхена — Швабинге. Проехав по круговой дорожке, мимо припаркованных в ряд велосипедов, они остановились перед огромным бежевым зданием с фронтонными окнами на крыше и надписью над арочным входом — KLINIKUM SCHWABING. Грейс подумал, что когда-то здесь вполне мог быть монастырь.

— Мне с тобой или подождать здесь? — спросил Куллен.

Во рту у Грейса пересохло, голова гудела, и проглоченные час назад две таблетки парацетамола не помогли. Он мечтал о большом стакане воды. А еще о кофе — двойном или тройном эспрессо. И какого дьявола надо было столько пить на ночь?

Ответ он знал.

И сейчас, глядя на фасад клиники, испытывал жуткий страх.

Что, если?..

Что, если здесь действительно она? Что он почувствует? Как отреагирует? Что скажет?

Его так и подмывало попросить Марселя Куллена отвезти его в аэропорт. Забыть. Но он знал, что зашел слишком далеко. Дороги назад не было.

— Как хочешь, Марсель. Решай сам.