Клеманс и Огюст: Истинно французская история любви

Клеманс вернулась в полночь; от ее сурового с виду, строгого одеяния почему-то пахло прелой картошкой. Она попросила меня помочь ей раздеться, развязать ленты шляпки и пояс платья, завязывающийся сзади.

— Уф! — вздохнула она. — Доходы мы с Шарлем будем делить пополам. Все было заранее подготовлено и предусмотрено, так что в течение пяти минут контракт был подписан. В издательстве, где было непривычно тихо, мы, как выяснилось, были одни со Смитом, Грандом и его секретаршей, да вдобавок у входа еще находился вахтер. В лимузине нас ожидал шофер Гленна Смита, но когда мы вышли, он был занят важным делом: вырезал фото какой-то обнаженной красотки из иллюстрированного журнала, — вот почему он не успел открыть нам дверцу авто, за него это сделал сам мистер Смит, и машина тотчас же тронулась с места, хотя Смит не произнес ни слова. Чувствовалось, что шофер настолько хорошо владеет машиной, что водит ее почти вслепую, не совершая ошибок, безо всякого напряжения, но при этом не нарушая правил и не попадая в аварии. Чувствовалось также и то, что сам Гленн Смит идет по жизни уверенно, не суетясь и не торопясь, словно следует по накатанному пути. Он попросил меня убрать от него подальше розу, которую я держала на коленях. Я подумала, что он забыл мне ее преподнести, когда я вошла в кабинет для подписания контракта, и что он, быть может, был смущен, когда Шарль Гранд преподнес ее мне с широкой улыбкой, приветствуя меня. Короче говоря, я вообразила, что Гленна Смита моя роза нервировала из-за того, что он попал в неловкое положение. Ты же знаешь, как интересует меня человеческая психология. Мне захотелось выяснить все до конца, а не теряться в догадках, и мы обменялись двумя-тремя репликами, на взгляд стороннего наблюдателя, пожалуй, весьма странных. Я сказала: «Со мной тоже иногда случается нечто подобное, мистер Смит. Порой я не переношу запаха некоторых роз… их запах раздражает и выводит из равновесия…» Он ответил: «Их запах мне совершенно безразличен, мадам Стилтон, а вот их самодовольный вид тщеславных зазнаек действует мне на нервы, выводит из себя. Мне кажется, так насмешливо, как смотрят они на нас из-под своих лепестков, должно быть, из-под ресниц взирает на нас дьявол; к тому же их шипы вызывают у меня отвращение, если не сказать — ужас». Кстати, что касается самого Гленна Смита, то я не могу сказать тебе, какого цвета у него глаза, я вообще ничего о них не могу сказать, большие они или узенькие, как щелочки, какой у них взгляд, рассеянный или проницательный, а все потому, что он как приехал в издательство в черных очках, так ни разу их и не снял на протяжении того времени, что мы пробыли вместе.

— Он не снял их, даже когда здоровался с тобой?

— Нет. Да и что это было за приветствие! Он даже руку мне не поцеловал, да и свою не подал для рукопожатия, а просто небрежно ее приподнял и помахал… Я даже не знаю, видел ли он меня вообще…