Кленовая стрела

– Поросёнок, – улыбнулась Мирослава.

– Все мужчины такие, – выразила ей сочувствие секретарь и сообщила: – Чай готов.

– Спасибо! Не поможешь донести две чашки в кабинет?

– Само собой, – ответила Элла. – Сейчас поставлю на поднос.

– Спасибо! – Мирослава поделилась купленной едой с Эллой, отложив пирожки и корзиночки на тарелку, стоящую на её столе. Остальное прихватила с собой.

Она зашла в кабинет после Эллы. Увидев её, следователь завопил:

– Ты куда подевалась?

– В пекарню бегала, – не стала скрывать Мирослава.

Схватив с подноса одну из чашек, Наполеонов велел Мирославе:

– Ешь быстрее! – и сунул в рот пирожок.

– Есть новости? – спросила Мирослава, откусывая кусочек от другого пирожка.

– Есть! Они нашли таксиста! Ждут нас!

– Тогда поехали! – Она поднялась с места.

– Нет, давай сначала поедим, – сказал он. – Когда у меня живот голодный, голова совсем не соображает, – добавил он жалобно.

Прошло не менее двадцати минут, прежде чем они вышли из Следственного комитета и помчались каждый к своей машине.

Глава 19

Таксист был сначала удивлён, а потом и слегка напуган, что его личностью заинтересовалось сразу столько сотрудников правоохранительных органов.

– Я ничего не нарушал, – бормотал он, – откуда вас столько свалилось на мою голову?!

– Как вас зовут? – спросила Мирослава.

– Геннадий Фёдорович Карлушин.

– А я детектив, Мирослава Волгина, это вот следователь Александр Романович Наполеонов. – Оперативников Мирослава решила не представлять. – Вы, Геннадий Фёдорович, интересуете нас постольку-поскольку. Так что не волнуйтесь, просто будьте откровенны.

Глаза Карлушина полезли на лоб, а Мирослава сунула ему под нос фотопортрет разыскиваемого парня.

– Вы везли этого человека?

Таксист помотал головой.

– Посмотрите внимательнее.

Карлушин стёр пот со лба рукавом своей вельветовой куртки и запыхтел.

– А так, Геннадий Фёдорович? – Мирослава достала второй лист фоторобота, к которому успела заранее пририсовать бороду.

– Какой же я осёл! – воскликнул Карлушин. – Конечно, я вёз его! Просто, понимаете, без бороды я его видел всего несколько секунд, вот меня и переклинило.

– Ничего, – успокаивающе проговорила Мирослава, – со всеми такое случается.

Наполеонов уже хотел было влезть и заявить, что вот с ним подобных вещей никогда не происходит. Но он вовремя опомнился и прикусил язык.

– Где вы его высадили? – спросила Мирослава водителя такси, который заметно успокоился.

– В дачном посёлке «Ягодка».

– В каком именно месте?

– Возле поста охраны посёлка.

– Вы не заметили, пропустили ли его на территорию?

– Заметил. Пропустили, – уверенно ответил таксист.

– Отлично! Спасибо вам большое, Геннадий Фёдорович, – искренне поблагодарила водителя Мирослава.

Карлушин потоптался на месте и выдавил из себя:

– Я вспомнил про бороду!

– Что вспомнили? – спросила детектив ободряющим голосом.

– Бороду он сорвал ещё в машине, я на него глянул в зеркало, и он сказал, что приятеля разыгрывал. А теперь вот на дачу к бабушке едет.

– Куда он дел бороду? Прихватил с собой? – спросили Мирослава и Наполеонов в один голос.

– В том-то и дело, что нет, – ещё больше смутился Карлушин. – Он сунул её в пакет и забыл на сиденье.

– Где сейчас пакет?

– Отдал диспетчеру. Отдал, и из головы вон! – Мужчина постукал себя по лбу костяшками пальцев.

– Геннадий Фёдорович, – спросила Мирослава мужчину, – вы сможете опознать своего пассажира как с бородой, так и без бороды?

– Смогу, – уверенно ответил Карлушин, – вы уж простите меня, я переволновался, никогда не попадал в такую переделку.

– Ну ты, брат, даёшь, – не выдержал Наполеонов, – таксистом работаешь, небось, не один год и ни разу в перепалку не попадал?

– Бог миловал, – тихо ответил Карлушин.

Пакет с бородой был благополучно изъят у диспетчера в присутствии понятых, после чего Мирослава и Наполеонов поехали в супермаркет. Отделов, где продавали карнавальные и театральные атрибуты, оказалось несколько.

Мирославе и Наполеонову повезло во втором из них: сразу два продавца опознали человека, купившего у них бороду.

– Он её при вас нацепил? – поинтересовался следователь.

– Нет, ну что вы, – махнула рукой одна из девушек.

– Но на камере видно, что из магазина он вышел уже с бородой.

– Он мог прицепить её в туалете, – предположила вторая девушка.

– И его манипуляции никого бы не заинтересовали, – как бы раздумывая, вслух проговорил следователь.

– Люди теперь чаще всего стали нелюбопытными, – заметила одна из девушек.

– И не говорите, – улыбнулся ей Наполеонов, – а ведь равнодушие – самый тяжкий грех.

Обе девушки переглянулись и пожали плечами.

– Ты им ещё Бруно Ясенского процитируй, – усмехнулась Мирослава.

– А что, – завёлся Наполеонов, – вот возьму и процитирую! Девушки, – обратился он к продавщицам, – вы знаете Бруно Ясенского?

– Не имели чести с ним познакомиться, – хихикнула одна из них.

Оставаясь полностью серьёзным, Наполеонов сказал:

– Бруно Ясенский – талантливый польский и советский прозаик, поэт, драматург.

– Если советский, – сказала одна из девушек, – то он, наверное, уже умер от старости.