Кленовая стрела

– Ладно, слушайте! После того, как экспертиза установила, что ДНК слюны со стаканчика и салфетки совпала с ДНК слюны на траве и земле, мы отправились к Митровым с обыском. Так вот, не поверишь! Артём Владимирович Митров настолько был уверен в своей неуязвимости, что и не думал избавляться от лука и стрел. Можно даже сказать, что он хранил их на видном месте.

– Где?

– У себя в кабинете в шкафу. И ещё мне показалось, что он хотел, чтобы его нашли.

– Наверное, устал убивать, – предположил Морис.

– Скорее всего, устал от такой жизни, – вздохнул Наполеонов. – По крайней мере, он сразу признался, что его беременную жену сбил мужчина или женщина на самокате.

– Что значит «мужчина или женщина»? – удивилась Мирослава.

– То и значит, что жена его, Алёна Леонидовна Митрова, не заметила, кто её сбил. На неё наехали сбоку, и она упала. Через некоторое время у неё случился выкидыш, и врачи сообщили супружеской паре, что Алёна не сможет больше иметь детей. Сначала они пытались успокоиться, но потом Алёна впала в депрессию, и Артём не мог найти себе места. И тут ему пришла в голову мысль о мести.

– Но он не знал, кто стал виновником их бед…

– Поэтому решил мстить всем самокатчикам.

– Откуда у него лук?

– Артём Митров родился и долго жил в Башкирии, там он занимался стрельбой из лука. Переехав в юности в наш город, он прихватил лук с собой. Лежал он себе и лежал в укромном месте, пока не пришло время вспомнить о нём.

– Ты не спросил у него, почему он решил убивать именно таким способом?

– Спросил напрямую, почему вы убивали своих жертв кленовой стрелой?

– И что он тебе ответил? – спросила Мирослава.

– Ответил он мне дословно следующее: «Потому, что они нелюди».

– Сам-то он человек?! Ведь он убивал невиновных! – воскликнул Морис.

– Это понимаем мы, – ответил Шура, – а для Артёма Митрова все люди на самокате – враги.

– Нелюди, – тихо повторил Морис и закрыл лицо руками.

– Я у вас останусь ночевать, – сказал Наполеонов.

– Оставайся, – ответили детективы.

– Ужином накормите?

– Накормим.

После ужина Шура попросил Мориса:

– Будь другом, принеси гитару.

– Хорошо, – отозвался тот. Вышел и вскоре вернулся с гитарой.

– Ну что? – спросил Наполеонов. – Спою?

– Спой, дорогой, – проговорила Мирослава.

– Конечно, спой, – вторил ей Морис.

И Шура, тронув пальцами струны, запел:

– Зачем сентябрю так много
Листьев на ветвях?
Пусть лучше застелют дорогу
Или просто летят! Летят…

Зачем сентябрю хризантемы

С горчинкою на устах?
– Давай переменим тему…
– Не видишь сути в словах?

Молчишь? Говорить не хочешь.

Травы утром стоят в серебре…
Я просто люблю тебя очень!
Что в мае, что в сентябре.

Летящую паутинку

Не упусти! Лови!
Я буду твоей половинкой
В целом море любви.

* * *

Прошло полтора года. Однажды утром раздался звонок стационарного телефона.

Морис, как всегда, снял трубку.

– Здравствуйте, – произнёс мужской голос, – я бы очень хотел переговорить с Мирославой Волгиной по личному вопросу.

Миндаугас уже хотел было сказать, что сюда все звонят по личному вопросу, но почему-то передумал и позвал Мирославу.

– Да, – проговорила она в трубку.

– Это Даниил Бердичевский. Вы, наверное, забыли меня. – Голос приуныл.

– Что вы, Даниил, я прекрасно вас помню, – ответила Мирослава.

– Правда? – обрадовался собеседник.

– Что-то случилось? – осторожно спросила Мирослава.

– Да, то есть нет.

– Так да или нет? – мягко уточнила детектив.

– Наверное, всё-таки да, – ответил мужчина и торопливо добавил: – Только хорошее!

– Что же?

– Я сделал всё так, как вы мне велели.

– И?

– Аня простила меня. Не сразу, конечно, я долго выхаживал её, а потом мы восстановили наш брак. У нас родился сын. Мы назвали его Арсений.

– Красивое имя.

– Мы очень счастливы!

– Я рада за вас.

– Это случилось благодаря вам, – проговорил Даниил уверенно.

– Не знаю, не знаю, – рассмеялась Мирослава в трубку, понимая, что отчасти он прав.

– Так вот, – продолжил он, – когда у нас родится девочка, мы назовём её Мирославой.