Кленовые тайны

— Во-первых, — ответствовал вместо своей тётки коррехидор, — никто не утверждал, будто ваш покойный сын имел пристрастие к спиртному. В комнате обнаружено качественное тёмное пиво. Во-вторых, Ютако Кензи проживал в комнате совершенно один, да и само предположение, будто он позволил складировать у себя чужие напитки вкупе с упакованными для отправки бутылками, лишено смысла. Оно противоречит логике.

— Как один? — удивился отец покойного, — я точно помню, как Юта не один и не два раза рассказывал о соседе по комнате. Они не сказать, чтобы совсем уж хорошо ладили, но и не враждовали. Говорил, что парень знает жизнь, с девушками обходиться умеет и всё такое. Что с ним случилось? Его исключили? Ведь они учились на одном курсе и выпуститься должны были тоже вместе.

Госпожа Докэру удивлённо поглядела на Шоколадного короля.

— Странно, что вы не в курсе, — проговорила она, явно обдумывая, каким образом подать информацию, чтобы не выставить его жену в невыгодном свете, — хотя при вашей занятости на фабриках, сие неудивительно, — губы тётки Вилохэда тронула тонкая улыбка дипломата, который готовится подсластить пилюлю, — у Ютако обнаружилась аллергия, и поэтому мы расселили их со студентом Саварой по рекомендации докторов. Благо пустующих комнат на мужском этаже у нас в достатке. К сожалению, и в нынешний набор мы снова не досчитались парней, — с грустной ноткой в голосе закончила она.

Шоколадный король задумался, и на его лице появилось выражение, которое не обещало его жене ничего хорошего, затем он пару раз вздохнул и спросил вполне спокойным голосом:

— Вы, господин полковник, изволили упомянуть самоубийство. Не сочтите за труд объяснить, почему вы переквалифицировали несчастный случай в самоубийство. Я, как отец, удивлён до крайности. Мой мальчик был жизнелюбивым, весёлым и бесшабашным. Неприятности переживал легко, я бы даже сказал, он просто клал на них, — тут он осёкся под суровым взглядом ректора, — ну, понимаете, просто плевал, утверждая, что всё разрешиться само собой.

— В кармане куртки вашего сына мы нашли вот это стихотворение, — Вил протянул листок господину Кензи.

— А неплохо писал, чертёнок! — воскликнул отец почти радостно, — и почерк — что надо.

— Я вынужден разочаровать вас, — Вилохэд аккуратно сложил стихотворение и убрал в карман, — сие трёхстишье принадлежит перу великого Акомацу Кё.

— Пускай, — мотнул головой Кензи, — но каким боком из него вытекает суицид?

Четвёртый сын Дубового клана в третий раз за сегодня повторил рассказ о бедном дайнагоне Акомацу, гвардейском перевороте и верованиях жителей северных островов об оленях. Отец погибшего Ютако Кензи слушал внимательно, если у него и возникало желание возразить, то он сдерживался, только кивал головой.

— Смехотворно! — воскликнул он, когда коррехидор закончил, — просто ерунда какая-то! Вы — взрослый мужчина, делаете свой вывод подобно школьнице, перечитавшей стихов, коей тайный смысл начинает мерещиться в самых обыденных вещах и словах. Ну, засунул Ютако какой-то листок в карман, что с того? — прямые брови Шоколадного короля взлетели вверх, собрав складки на высоком смуглом лбу, — а то, что он просто мог его найти, вам в голову не приходило? Или специально заказал у переписчика, дабы блеснуть образованностью перед понравившейся девицей? А, может, ещё тысяча чёртовых случайностей! Нет, господин коррехидор, ваши предположения за уши притянуты. Выдавайте мне тело моего сына, и дело с концом. Какой смысл доискиваться теперь, по какой причине в кармане у моего Юты обнаружилось классическое стихотворение.

— Вскрытие покажет, спрыгнули погибшие с Астрономической башни или же случайно упали, — решительно заявила Рика.

— Да мне глубоко безразлично сие! — проговорил Кензи, и в его голосе звучала неприкрытая горечь, — какое это теперь может иметь значение, когда мой любимый и единственный сын мёртв!

— Меня бы ещё как это волновало на вашем месте, — возразила чародейка, — ибо я не желала бы, чтобы меня всю оставшуюся жизнь мучили сомнения относительно предположения о самоубийстве сына. Я бы не могла спать, задавая себе вопрос: почему они шагнули вниз?

Кензи сначала потёр лоб, потом всё лицо.

— У Ютако были разногласия с вами? — спросил коррехидор.

— Бывали, как не быть. Да вы скажите мне, у какого сына не бывает разногласий с отцом?

— Он не говорил вам, что собирается жениться?

— Жениться? Нет, не говорил.

— Тогда чего именно касались ваши разногласия?

Кензи поглядел на Вила взглядом, в котором откровенно читалось: «Если вы ругаетесь со своим родителем по поводу его матримониальных намерений, связанных с вами, из этого не следует, что у других те же самые проблемы». Потом ответил: