Клеопатра

Вряд ли стоит слишком серьёзно относиться к этой версии Безеля, за выкладками которого стоит в первую очередь желание доказать, что Иисус Христос по национальности был не еврей. Но его спекуляции лишь подчёркивают мистический ореол, окружающий кончину Клеопатры. Столь дикие теории возникают, как правило, не на пустом месте, а там, где исторические факты оставляют достаточно свободы для их интерпретаций. В любом случае Безель, хотя и ненароком, верит именно в то, во что Клеопатра хотела заставить всех поверить. Её египетские подданные, прослышав о её смерти от укуса священной змеи, должны были сразу понять, что она не просто умерла, но приобщилась к бессмертной жизни и она ещё не раз вернётся вновь на эту землю.

Uraeus был охранительным символом правящего дома Египта. Греки, верившие, что он может убивать взглядом, прозвали его «василиск», или «маленький царь», признавая тем самым его царственное происхождение. В египетской настенной росписи он часто изображается стерегущим ворота рая. Вполне возможно, что изрыгающие огонь драконы, охраняющие сады Гесперид, произошли от него. В египетской Книге мёртвых говорится, что змея сбрасывает кожу для того, чтобы появиться на свет обновлённой, и что она — символ бессмертия. Из того алхимического трактата, что по традиции приписывается Клеопатре, до нас дошли лишь отдельные разрозненные страницы. Среди прочих символов там упоминается orobouros, то есть змея, заглатывающая свой собственный хвост. Символ этот обозначает вечность. Независимо от того, причастна или нет Клеопатра к созданию трактата, ей наверняка был знаком этот символ. Две змеи uraeus, обвившиеся вокруг жезла, были обычным для египтян символом изобильной и неиссякаемой жизни. Этот символ был прообразом кадуцея[9] Меркурия и Асклепия (греческого бога врачевания), жезла Гермеса Трисмегиста и посоха Моисея, который являлся талисманом для защиты детей Израилевых. Клеопатра как воплощение Изиды была уже в определённом смысле бессмертна, но с браслетом uraeus на руке в момент кончины она тем более обеспечивала себе посмертную жизнь. Египтяне, по словам Плутарха, сравнивали аспида «с солнцем, поскольку оба они не имеют возраста и не стареют». Подобно Солнцу, которое было символом предсказанного Золотого века, uraeus означал бессмертие, или возрождение через смерть. Укус змеи означал (на языке действа Клеопатры), что она избежала печальной участи, уготованной ей Октавием, и что царица, так же как и Египет, не только не потерпела поражения, но и не может его потерпеть — они несокрушимы и бессмертны.

Римские поэты воздали должное мужественной смерти Клеопатры. «Решившись умереть, — пишет Гораций, — она проявила действительную храбрость». Если правдива традиционная история с аспидом, то её смерть свидетельствует даже более чем о храбрости. Ослабленная физически, находясь под надзором в плену у врагов, она не только хладнокровно спланировала, но и с большим мастерством осуществила то, что считала важным. Клеопатра, известная нам по книгам и изображениям, обладает некоторыми сверхъестественными чертами, каких, по-видимому, никому из смертных не дано. Однако в этом есть несомненная заслуга вполне живой и реальной Клеопатры, которая всеми силами создавала этот легендарный образ.

ЧАСТЬ II

4 САМОУБИЙЦА

Итак, Клеопатра умерла, но имя её осталось жить в веках. Она жаждала бессмертия, и если считать многовековую посмертную славу некоторым видом бессмертия, то она его получила. Правда, слава эта, подобно хамелеону, на протяжении двух тысяч лет часто меняла свою окраску. Это скорее зеркало, в котором отражаются лица зрителей, тех, кто снова и снова вглядывается в её непостижимый образ, пытаясь разгадать её загадку, но видит не лицо царицы, а своё собственное отражение.