Клеопатра

Октавия, как историческое лицо, принадлежала к римской аристократии, была умна и образованна, покровительствовала искусству. Известно, что Меценат и Витрувий были её друзьями и протеже. Все эти черты её реального характера полностью игнорируются постренессансными драматургами и писателями. Её превращают в некую образцовую матрону. Анонимный автор XVII века описывает такой образец женщины в следующих стихах:

Служит жёнам украшеньем верным
Целомудрия зарок нелицемерный,
Преданное мужу послушанье,
К чадам нежным чуткое вниманье.

Вымышленная Октавия, безусловно, должна быть невинной. В пьесе Сэмюэля Брендона неискушённость Октавии столь велика, что она с трудом может поверить, что муж ей изменил. «Разве он не поклялся быть верным во время свадьбы?..» — недоумённо спрашивает она.

В пьесе Седли Октавия пытается покончить жизнь самоубийством, когда Меценат сообщает, что влюблён в неё (Седли делает из традиционной истории любовный треугольник). Безупречная, как всегда, она не желает жить, поскольку услышала «слова любви, что плохо для моего Антония».

Октавия безоговорочно предана мужу. Сэмюэль Брендон характеризует её как женщину, «которая не знает, что такое непослушание». В трагедии Жана Мэйре «Марк Антоний или Клеопатра», опубликованной в Париже в 1637 году, с Октавией, «этой героической душой, красивой и скромной», обращаются в Александрии с презрением (что подчёркивает её скромность), почти как с рабыней. Антоний встречает её только для того, чтобы сообщить, что он навсегда останется с Клеопатрой. После чего Октавия говорит, что она будет любить его всю жизнь, но и не ожидает, что он к ней вернётся. Как и брендоновская Октавия, она озабочена лишь судьбой своего мужа, поступки которого ведут его прямо в ад, а её цель — лишь спасти его. Она обнимает колени Антония, уверяя, что ни в чём перед ним не провинилась, хотя он её и бросил. Она подчиняется безропотно всем его приказаниям, не перечит, никогда не задевает Клеопатру, так как боится обидеть человека, который так дорог её мужу. И за всё это она не заслуживает никакой похвалы, потому что, как сообщает сама Октавия, она всего лишь выполняет долг, «который Гименей накладывает на верную жену». Видя такую самоотверженность, современный читатель даже начинает сочувствовать в чём-то Октавию в пьесе Седли, который, не обладая тонкой чувствительной душой и не ценя подвиг сестры, насмехается над Октавией: «Что ты виляешь задом и тщишься взять его добротой, он-то уже не твой». На что Октавия вскоре даёт такой ответ: «Жены... должны быть покорны мужьям, даже неправедным. Ибо мужчины рождены для свободы, а мы — для послушания. Смелость и мужество — их стезя, тогда как наша — воздержанность».

Клеопатра, хотя и не является образцом такой женственности, тем не менее всё время помнит о своём зависимом положении и о долге подчинения и верности своему мужчине. На картинах смерти Антония (например, у Доменико Мариа Муратори, Помпео Батони и Натаниэля Денса) она склоняется безутешно над простёртым телом своего возлюбленного. В пьесе Генри Брука Клеопатра трогательно зависима. «Кто же будет тогда охранять меня, беззащитную?» — спрашивает она, когда Антоний собирается уехать в Рим. Бросившись на колени перед ним и ухватившись за полы его одежды, она с отчаяньем молит: «Я этого не перенесу! Ты не должен, не можешь меня покинуть!» Такая Клеопатра вполне похожа на образцовую Октавию того времени. Клеопатра у де Бенсерада волнуется из-за несчастий, какие могут произойти с любимым на войне. Как женщине ей, конечно, невдомёк, что мужчины на войне получают не только раны, но и gloire[14], ей недоступны такие понятия, как «честь» или «слава», столь драгоценные для мужественной души. Это роднит её с Клеопатрой в интерпретации Мэйре, «сердцем боязливой», которую совершенно не волнуют сражения и битвы — ей это безразлично, лишь бы любимый Антоний был жив и здоров и не переставал её любить. Когда он обвиняет её в предательстве, она впадает в отчаянье. Потерять его доверие — «наиболее непереносимое из всех её несчастий». Рыдая, она сообщает, что ради того, чтобы доказать свою невинность и вернуть его расположение, она готова сердце вынуть из груди.

В пьесе Седли Клеопатра впадает в ещё большее отчаяние по ещё менее существенным причинам. Антоний, умирая, советует ей примириться с Октавием. Она категорически это отвергает, говоря, что умрёт вслед за ним. Он слишком слаб, чтобы спорить дальше на эту тему. Однако позже она лишает себя жизни из-за того только, что, предположительно, это ему бы понравилось. Эти Клеопатры, подобно Октавии, предполагают, что мужчина властен не только над их любовью, но и над жизнью.