Клеопатра

Я смотрел на странную девушку еще более удивленный и видел на ее лице такой свет, какого никогда не замечал в глазах женщины.

— А, — прервал мой дядя, внимательно следивший за ней, — я люблю видеть тебя такой, девушка! Это моя Хармиона, которую я знал, которую воспитал, — не та, наряженная в шелка и раздушенная придворная девица! Пусть твое сердце закаменеет в этой форме! Запечатлей его горячей преданностью к твоей вере, и велика будет твоя награда! Теперь закрывай плащом свое бес стыдное одеяние и уходи, ведь уже поздно. Завтра Гармахис придет, как ты говорила. Прощай!

Хармиона склонила голову и закуталась в свой теплый плащ, не говоря ни слова.

— Странная женщина! — сказал дядя Сепа, когда она ушла, — очень странная женщина, ей нельзя доверять!

— Может быть, дядя, — возразил я, — только ты был очень строг к ней!

— Не без причины, сын мой! Смотри, Гармахис, берегись Хармионы! Она слишком своенравна и, я боюсь, может уклониться от дела. По правде говоря, это на стоящая женщина и, подобно коню, выбирает тот путь, который ей правится. У ней много ума, много огня, она предана нашему делу, и я молю богов, чтоб ее желания не встретили противоречия себе, она всегда будет по ступать по желанию сердца, чего бы ей ни стоило! Кроме того, я припугнул ее! Ведь кто знает, что она сделает, когда будет вне моей власти? Я говорю тебе, что в руках этой девушки вся наша жизнь. Что будет, если она ведет ложную игру? Увы! Жаль, что мы должны пользоваться ею как орудием. Может быть, это пустяки! Иначе ничего не поделаешь! Я, вероятно, сомневаюсь напрасно и молюсь богам, чтобы все было хорошо! Но временами я боюсь племянницы Хармионы: она слишком хороша, слишком горячая, молодая кровь течет в ее жилах. Горе тому, кто доверится женской преданности! Женщины преданы только тому, кого они любят, и эта любовь становится их верой! Они не так постоянны, как мужчины.

Они сумеют возвыситься выше мужчины, но падут ниже его, они сильны и изменчивы, как море! Гармахис, берегись Хармионы! Как бурный океан, она унесет тебя на своих волнах и, как океан, погубит тебя, а с тобой по гибнут все надежды Египта!

III

Приход Гармахиса во дворец. — Как он проводит Павла через ворота. — Клеопатра спит. — Магическое искусство, которое Гармахис показывает ей

На следующий день я оделся в длинное развевающееся платье по обычаю магов или астрологов, надел на голову шапочку с вышитыми на ней изображениями звезд и заткнул за пояс дощечку писца и свиток папируса, исписанный мистическими знаками и письменами. В руке я держал посох из черного дерева с ручкой из слоновой кости, как у жрецов и магов. Между ними, разумеется, я был лучшим, изучив их тайны в Анну, и это заменило мне недостаток опыта, который приобретается лишь упражнениями.

Не без внутреннего стыда — я не люблю притворства и магии — я направился через Бруциум во дворец, руководимый дядей Сепа. Наконец, пройдя аллею сфинксов, мы подошли к большим мраморным воротам с створками из бронзы, за которыми находилось помещение для стражи. Тут дядя покинул меня, бормоча молитвы о моем спасении и успехах. Я приблизился к воротам с спокойным сердцем. Меня грубо остановил галльский часовой, спросив мое имя и занятие. Я назвал свое имя, добавив, что я астролог и имею дело к госпоже Хармионе, приближенной царицы. Часовой хотел уже пропустить меня, но ко мне вышел начальник телохранителей, римлянин по имени Павел, и загородил вход. Этот римлянин был толстый человек с женским лицом и трясущимися от пьянства руками. Он сейчас же узнал меня.

— А, — закричал он, на латинском языке обращаясь к другому человеку, пришедшему вместе с ним, — это тот молодец, который дрался вчера с нубийским гладиатором, с тем самым, что воет о своей руке под моим окном. Проклятие этой черной скотине! Я держал ставку за него, против Кая, на играх! Теперь он не может более драться, и я потеряю свои деньги, все по милости этого астролога! Что ты говоришь? Дело к госпоже Хармионе! Нет, стой! Я не пущу тебя. Я обожаю госпожу Хармиону, все мы поклоняемся ей, хотя получаем от нее больше щелчков, чем улыбок. Ты воображаешь, что мы потерпим здесь астролога с такими глазами и таким станом и впустим тебя в игру? Клянусь Бахусом! Пусть она вы ходит сама и решит дело, иначе ты не пройдешь!

— Господин, — сказал я скромно и с достоинством, — я попрошу тебя послать вестника к Хармионе, так как мое дело не терпит отлагательства!

— О бог, он не может ждать! — возразил глупец. — Как же это? Переодетый цезарь? Уходи прочь, если не желаешь быть проколотым копьем!

— Зачем, — прервал его спутник, — ведь он астролог; пускай предскажет, пускай покажет свое искусство!

— Да, да, — закричали все остальные, подойдя к нам, — пусть покажет свое искусство! Если он маг, то может пройти в ворота с Павлом или без него,