Клеопатра

Антоний сдался, убеждённый этими доводами. Он боялся, что Клеопатра, которая владела его сердцем, и против которой он мог бороться лишь доводами рассудка, умрёт от горя или отравится.

Он отложил поход в Азию, вернулся вместе с Клеопатрой в Александрию, где вновь началась жизнь «неподражаемых».

В начале 34 года он возвратился к своим легионам, находившимся в Малой Азии, разгромил в весьма короткий срок Армению и, взяв в плен со всем семейством царя, покорил всю страну. Закончив эту победоносную войну, Антоний имел полное право на триумф в Риме, но из любви и преданности к Клеопатре, которую он хотел сделать участницей в получении почестей, он ограничился триумфом в Александрии.

В первый раз во всё время существования Рима римлянин праздновал триумф вне родного города. Это было оскорбление городу, который, казалось, этим унижался; этим наносилась обида Сенату и народу, тем, кому он был обязан триумфом.

Этот скандальный триумф отличался необыкновенным великолепием: по улицам Александрии, украшенным и усыпанным цветами, торжественно прошли под звуки валторн и труб легионы и кавалерия союзников, жрецы, ладононосцы, представители города, которые несли золотые короны, повозки, нагруженные трофеями, множество пленных.

Перед колесницей триумфатора, запряжённой четырьмя белыми лошадьми, шёл в золотых цепях пешком царь Артавасд с женой и двумя сыновьями. Остановив перед Клеопатрой, сидевшей на хризолитовом троне, как председательница триумфальных торжеств, свою квадригу, Антоний представил царице царственных пленников. После окончания шествия и принесения жертв он устроил громадный пир для населения Александрии, для чего длиннейшие столы были поставлены в садах дворцов и на площадях города. По окончании этого пира Антоний вывел Клеопатру и посадил её на один из двух тронов, сделанных из золота и слоновой кости, а сам сел на другой.

Зазвучали трубы, и вооружённые солдаты, а также весь народ окружили обоих влюблённых: Антоний провозгласил, что Клеопатра называется отныне Царицей царей, а её сын, наследник божественного Юлия, Царём царей. Им он предоставляет царствовать в Египте и Кипре.

Потом он публично определил судьбу трёх детей, которых он имел от Клеопатры. Старшему, Александру, которого он называл Гелиосом, он дал Армению, Мидию и парфянские земли; его сестре-близнецу Клеопатре, которую он назвал Селеной, — царство Ливийское; Птоломею он дал Финикию, Сирию и Киликию.

После каждого возгласа триумвира герольды повторяли его слова и звучали трубы.

В тот же день Антоний представил армии и народу молодых царей: Александр вышел в мидийском платье и тиаре персидских царей, охраняемый взводом армян, как почётным караулом.

Птоломея же сопровождал отряд наёмных македонцев, вооружённых пиками в 18 футов длиной. Он был одет в длинную пурпурную мантию, крениду (хламиду), окаймлённую золотой полосой, на голове сияла диадема преемников Александра, украшенная драгоценными камнями.

Клеопатра давала подобные маскарады два года назад, по возвращении из Лаодикии, где Антоний венчал её как царицу Финикии, Халциды и Келосирии и некоторых других стран, когда дала своему царству новое летосчисление и приняла официально титул Новой Изиды и Новой Богини.

В узком, плотно облегающем тело костюме Изиды, с короной в виде головы ястреба, украшенной рогами коровы, она восседала, держа в руке скипетр, изображающий цветок лотоса, на публичных церемониях и на больших приёмах.

Покорный её капризам, Антоний позволял изображать себя рядом с Клеопатрой-Изидой и Клеопатрой-Селеной на картинах и скульптурных группах в виде Озириса и Бахуса. Казалось, что, околдованный своею любовницей, он отрёкся от родины. Он вступил в должность гимназиарха Александрии, он пожелал, чтобы изображение египтянки было помещено на обратной стороне государственных монет; он осмелился приказать вырезать имя Клеопатры на щитах легионеров.

Он постыдно исполнял свою роль, когда царица следовала через Александрию на тронном кресле, в то время, как он сам, вооружённый восточным мечом и одетый в пурпурное платье с пряжками из драгоценных камней, сопровождал её пешком, в толпе египетских министров и гнусных евнухов.

VII

Октавиан, устранив Лепида, превратил триумвират в дуумвират; Империя была разделена между Антонием и Октавианом. Однако владычество над восточной частью Империи не удовлетворяло гордость Антония, а господство над одной лишь западной её частью было недостаточно для честолюбия Октавиана.

Поэтому, предотвращённая два раза междоусобная война была теперь неизбежна.

Октавиан, от природы осторожный, без сомнения, мог бы ещё её отдалить, но Антоний своими безумствами её приблизил.

Он презирал Октавиана как полководца; льстецы и обожавшие его солдаты предсказывали ему победу; Клеопатра, помнившая оскорбительный для неё приём Рима, жаждала отомстить. Уверенная в мече Антония, она поклялась, что «скоро расправится с Капитолием».