Клеопатра: История любви и царствования

Накануне евнух Потин говорил наедине с Птолемеем, пытаясь убедить дрожавшего от страха и доселе не знакомого ему ощущения тяжести непостижимых проблем мальчика. Потин шептал непонятные слова, масляные светильники отбрасывали на стены страшные тени. Птолемей сидел, прижавшись к стене, в углу кровати. Его глаза, не мигая, смотрели на учителя и советника, которому он бесконечно доверял. Как сестра умела разобраться во всех этих сложных вопросах? Все это из-за отца. Он должен был учить его, Птолемея, сына, управлять страной. А он таскал повсюду девчонку, как будто ее уже короновали. Всегда и везде рядом с ним была она, вселявшая страх Клеопатра. Она смеялась над младшим братом, он был слаб и мал. Она была умной, образованной. Но ведь он слышал, как шептались приближенные о ее происхождении. Как доказать, что она не была законной дочерью? Дорого заплатил бы он за такие сведения. «Правитель должен быть всегда на стороне судьбы и богов, – вкрадчиво шептал Потин, – он должен поддерживать тех, кому сопутствует удача, и пренебрегать людьми в несчастье. Справедливость и корысть далеки друг от друга, как звезды и земля, и различны, как огонь и вода. Престиж властей падает, как только они начинают руководствоваться принципами справедливости. Причиной крушения многих царств была честность их хозяев. Всякая власть ненавистна народу, это бесспорно. Всем известно, что защитой и оружием власти служит свобода совершения преступлений». Птолемей слушал страшные слова, постигая истину, далекую от истины отца. Неужели все так, как говорит Потин? Ведь он стар и умен. Отец назначил его моим воспитателем, значит, он не может желать мне зла.

Назавтра, едва опомнившийся от ночной беседы, Птолемей присутствовал на совете. Потин готовил свою речь загодя, и теперь он стоял, гордо подняв седеющую голову, обращаясь к царю, циничный, но убедительный в своем мнении: «Царь! Помпей попросту пренебрегает тобой из-за твоего юного возраста. Он думает, что ты не решишься прогнать его от берегов своей родины. Но тебе должно быть ясно: мы, – он подчеркнул „мы“, – мы должны спасти Египет от римского вторжения. Помпею некуда бежать, ибо все отреклись от него. Помпею нужна страна, готовая вместе с ним упасть в пропасть.

Помпей бежит не только от Цезаря. Он бежит от мести тех, кто потерял отцов и братьев на Фарсальской равнине. Он предатель, искупавший народы в крови. Он обманщик, обрекший народы на поражение. Сейчас никто не хочет его принять в своей стране. Нашу страну ему не удалось пока погубить, – он опять выделил «пока». – И поэтому он обращается сейчас к тебе, царь, за помощью. Не дай ему уничтожить свою страну – родину великих богов. Ведь ты не хочешь, чтобы война ворвалась к нам в тот момент, когда ты стал полноправным единственным правителем. Неужели ты повелишь нам примкнуть к лагерю Помпея?»

Птолемей был в замешательстве. Так много он сегодня услышал противоречивых мнений, так трудно выбрать правильное и единственное.

Помог ему Теодот, наставник царя и мастер риторики. Спокойный, достойный он поднялся последним из своего кресла. Расправились широкие плечи, открытый взгляд вселял уверенность в искренности его слов. Однако то, что услышал Птолемей, было чудовищным и страшным: «Отпустить Помпея ни с чем для нас так же опасно, как принять его и окружить заботой. Ибо, оказав ему помощь, мы вызовем гнев Цезаря, не приняв же его, наживем двух врагов. Один возненавидит нас за то, что мы его отвергли, а другой – за то, что ему придется дольше преследовать своего врага. Правильнее всего мы поступим, если сами решим исход гражданской войны римлян. Мы должны склонить победу на сторону Цезаря. Для этого нужно просто убрать Помпея. Так мы завоюем благодарность Цезаря и навсегда избавимся от опасности со стороны Помпея».

Убийство Помпея

С точки зрения интересов Египта такая позиция была политически оправданной. Птолемей, воевавший с сестрой, не мог вступить в борьбу еще и с самим Цезарем. А ведь тот уже настигал Помпея и был очень опасным соперником. Теперь с одной стороны против Птолемея стояли войска Клеопатры, с другой – римская армия.

Птолемей молчал, и тогда советники одобрили этот коварный замысел, поручив осуществлять его одному из царских опекунов, египтянину Ахилле. Тот, взяв с собой одного из бывших центурионов Помпея, вместе с тремя рабами подъехал на лодке к кораблю беглецов. Ахилла предложил Помпею перейти в его лодку, так как большому кораблю из-за мелководья нельзя было подойти к берегу.

Помпей почувствовал недоброе, но спасаться бегством было уже поздно. Невдалеке появились несколько египетских военных кораблей. Простившись с женой и друзьями, Помпей вошел в лодку. Он обратился к тем, кто оставался на корабле со словами: «Когда к тирану в дом войдет свободный муж, он в тот же самый миг становится рабом». Он читал Софокла. Это были последние слова, которые близкие услышали от Помпея.

Когда лодка отплыла на значительное расстояние от корабля, Помпей, взглянув на римского центуриона, сказал: «А ведь ты служил когда-то под моим началом».