Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой

В качестве арбитра семейного спора Цезарь объявил, что брат и сестра будут совместно править Египтом, и, более того, руководствуясь своим решением, заверил общественность, что двое других детей — младший Птолемей и Арсиноя — будут совместными правителями Кипра. Хотя Рим лишь десятью годами ранее завладел островом, Цезарь сейчас возвращал его Птолемеям. Эта уступка вызвала взрыв негодования в Риме, но позволила выиграть время и заложить основу власти в городе. Этот шаг также показал Клеопатре, как можно по указанию одного человека быстро вернуть бывшие птолемеевские территории.

Хотя Птолемея XIII и Потина вовсе не устраивало такое решение династического вопроса Цезарем, общественность осталась довольна. Была устроена грандиозная церемония по случаю восстановления монархии и создания формального союза между Клеопатрой VII и Птолемеем XIII как соправителями и предположительно будущими мужем и женой в соответствии с трехсотлетней птолемеевской традицией. Документальные свидетельства отсутствуют, но в этом нет ничего удивительного, ибо, хотя у Птолемеев брачные контракты действительно существовали, не было надобности проводить религиозную церемонию ради легализации египетского брака. Для этого даже не обязательно было жить вместе. Как отмечалось в одном тексте II века до н. э., «мне достаточно сесть рядом с Таной, чтобы она стала моей женой» [203]. Присутствие Птолемея XIII на праздновании ограничилось лишь тем, что он просто сидел вместе с Клеопатрой. Хотя он, его младший брат Птолемей и их сестра Арсиноя формально были признаны Римом монархами, все трое понимали, что власть принадлежит их презренной сестре и ее новому другу Цезарю, партнерам во всех смыслах слова.

Итак, Клеопатра снова начала царствовать и главенствовать на церемониях, проводившихся во дворце. Расширявшийся при каждом поколении монархов за триста лет со времени основания города Александром, дворец Авлета и его преемников стал известен во всем мире легендарным великолепием. Вокруг дворца раскинулись широкие площадки с колоннадами, украшенными полутораметровыми сфинксами из гранита и диорита, имевшими черты лица Авлета; окна из полупрозрачного стекла выходили в сторону моря, и шум прибоя разносился по просторным залам.

Пиршество происходило под зорким взглядом двух золотых орлов птолемеевского дома. Они восседали на самой высокой части крыши, поддерживаемой агатовыми колоннами,

…потолок вырезной был богато
Убран, и брусья литым окованы золотом были.
Не облицован был дом блестящим, распиленным в плиты
Мрамором: высился там агат массивный, чредуясь
С камнем порфирным

[204].

Сверкающий белый камень доставлялся с территории современной Турции, зеленый с белыми прожилками мрамор — с Пиренеев, желто-белый — из Западной Галлии и по крайней мере две разновидности — из Греции. Мраморные и алебастровые плиты покрывали пол, и хотя стояло прохладное лето, римлянам приходилось проявлять особую осторожность, потому что их подбитая гвоздями форменная обувь абсолютно не годилась для такой поверхности, и случалось, что при несении службы, поскользнувшись, они падали [205]. Из арабского оникса, афганской ляпис-лазури, бирюзы, привезенной с Синая, и нового модного пурпурного порфира из египетской пустыни на полу были выложены мозаичные картины в македонском стиле на мифологические и бытовые сюжеты, например с изображением небольшого терьера в красном ошейнике, сидящего перед опрокинутым кувшином с вином. Мраморные стены сверкали инкрустацией из драгоценных камней, золотыми листьями и вкраплениями цветного стекла. На стенах, выкрашенных киноварью, были тщательно выписаны городские пейзажи и парки, перемежавшиеся с панелями из слоновой кости и дверями, декорированными панцирями индийских черепах, усыпанными сверкающими зелеными изумрудами. Великолепие внутреннего убранства дополняли фамильные портреты, украшенные драгоценными камнями скульптуры членов царской семьи и богов из мрамора и бронзы, соседствовавшие с предметами старины фараоновского периода.

Гости, приглашенные на пир, возлежали на обеденных ложах, накрытых пурпурными и малиновыми ковровыми покрывалами, отливавшими золотом при свете изумительной красоты канделябров и люстр. Царский протокол птолемеевского двора требовал, чтобы монархи располагались на возвышенном месте и ближе всех к ним находились самые важные гости. Цезарь сам следовал восточной практике ранговых обедов, и «в провинциях он постоянно давал обеды на двух столах: за одним возлежали гости в военных плащах или в греческом платье, за другим — гости в тогах вместе с самыми знатными из местных жителей» [206]. Ему советовали придерживаться такого распределения мест, чтобы быть подальше от слишком назойливых гостей.