Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой

В результате постепенного завоевания бывшей империи Александра римляне стояли уже у самого порога его города, и юная Клеопатра полностью осознавала опасность, представляемую ими для будущего ее семьи. Ее отец продолжал снабжать деньгами Помпея, и она не видела, как финансовые средства помогают сдерживать неизбежный натиск римлян. Традиционная птолемеевская демонстрация богатства, особенно бросавшегося в глаза во время шикарных пиров в честь Помпея, воспринималась подтверждением того, что Авлет может служить доступным источником средств, и при продолжавшейся раздаче денег лишь страх перед захватом римлянами удерживал александрийцев от открытого восстания.

Недовольство населения выражалось в спорадических вспышках насилия. По свидетельству древнегреческого историка Диодора, когда один из приезжих римлян непредумышленно убил кота, возмущенная толпа египтян окружила дом, где расположился римлянин. Они кричали и требовали смерти. Ни посланные царем сановники, пытавшиеся увещеваниями образумить народ, ни страх перед Римом не спасли неосторожного. Его растерзали тут же на улице. Это событие, обычно воспринимаемое как проявление любви египтян к животным, приобретает гораздо больший смысл в антиримской атмосфере, сложившейся в 60 году до н. э.

Тогда же Помпей, Красс и Цезарь создали первый триумвират, коллегию из трех лиц с целью разделения власти, скрепленную женитьбой Помпея на дочери Цезаря. Как сильные правители Римской республики они с максимальной выгодой воспользовались положением Авлета и по программе «деньги за трон» предложили ему крайне важный титул «друг и союзник римского народа» в знак благодарности за помощь в завоевании селевкидской территории.

Хотя этот жест явился чуть ли не гарантией того, что Египет не будет захвачен, титул Авлета обошелся казне в шесть тысяч талантов, что составляло почти весь годовой доход его царства. Из-за незначительного подъема уровня воды в Ниле и неурожайных лет, начавшегося голода и забастовок такую сумму не представлялось возможным собрать только за счет торговли, а повышение налогов вызвало бы открытое восстание. За неимением альтернативы Авлету пришлось взять в долг огромные суммы у состоятельного римского ростовщика Гая Рабирия Постума, чтобы заплатить Цезарю за долгожданный титул.

В 58 году до н. э. римляне захватили Кипр, где правил брат Авлета Птолемей, под предлогом, что тот якобы помогал пиратам нарушать римское судоходство. Гордый царь отклонил предложение о предоставлении ему взамен поста верховного жреца, предпочтя смерть унижению, и принял яд. Не желая лишиться нового и дорого обошедшегося ему титула «друг Рима», Авлет отказался помогать брату, и когда римляне завладели кипрской казной, александрийцы наконец взбунтовались. Воспользовавшись своим давним правом сменять монархов, они изгнали Авлета и посадили на трон его старшую дочь Беренику IV, а соправительницей призвали Клеопатру V Трифену, которая десять лет провела в изгнании. Хотя позднее историки пришли к выводу, что она, вероятно, была еще одной дочерью Авлета, и присвоили ей имя Клеопатра VI, по-видимому, она была все же пятой и вернулась, чтобы сменить на троне своего брата и прежнего мужа.

Свергнутый летом 58 года до н. э. и опасавшийся за свою жизнь, Авлет бежал из дворца и из страны, но не остался в одиночестве. Согласно греческому источнику, с ним находилась одна из его дочерей, и поскольку старшая — Береника IV — стала царицей, а младшая Арсиноя только-только начала ходить, то принято считать, что речь идет о средней и любимой дочери — одиннадцатилетней Клеопатре[111].

Покинув Александрию на корабле, отец и дочь поплыли на север и спустя неделю прибыли на Родос, где им оказали теплый прием. Жители острова уже давно относились к числу союзников Птолемеев и поклонялись Исиде. Их знаменитый Колосс Родосский — бронзовая, ста двадцати футов высотой статуя греческого бога Солнца Гелиоса с явными чертами Александра рухнула во время землетрясения, но, как писал Плиний Старший, даже лежащей она вызывала восхищение. Колосс, конечно, произвел огромное впечатление на молодую царевну.

И все-таки Авлет приплыл на Родос прежде всего для встречи с римским государственным деятелем Марком Порцием Катоном, задержавшимся там по пути на Кипр, где ему надлежало наблюдать, как идет аннексия, и завладеть его казной. Авлет пригласил римлянина к себе, но ему сказали, что он сам должен идти к Катону, который только что выпил слабительное и, надо полагать, принял египетского царя, сидя в туалете. Катон «не вышел ему навстречу и даже не поднялся с места, но приветствовал, как любого случайного гостя, и просил сесть. Птолемей был немало озадачен»[112], потому что живого египетского бога еще никогда так не унижали.