Клеопатра

— Что ж, это был единственный способ дать тебе возможность наложить вето на решения Сената, — ответил Цезарь. — Это попросту следовало сделать, вот и все. К тому же чернь тебя обожает. Словом, махинация не составила большого труда.

На сей раз Цезарь побил Клодия в его собственной игре, разработав план, который даже Клодий признал гениальным. Будучи великим понтификом, главным религиозным управителем Рима, Цезарь устроил так, чтобы Клодий был законно усыновлен неким плебеем. Само по себе это не было хитрым трюком; сколько благородных сограждан принимало в семью взрослых сыновей, дабы обеспечить себе наследника? Скандал разгорелся из-за того, что плебей, избранный на роль приемного отца, был еще весьма юн, а традиция и закон настаивали на том, чтобы «отец» был по меньшей мере на восемнадцать лет старше усыновляемого. Но на момент церемонии Цезарю не удалось отловить никого, кроме этого юнца. Сенат протестовал против такой наглости, однако взять верх над Цезарем в данном вопросе не удалось. Натиск его был столь стремителен, что застал сенаторов врасплох, и они лишь могли, разинув рты, смотреть на то, как тридцатилетний Клодий становится сыном паренька, у которого еще и борода не растет. Цезарь и Клодий действовали слаженно, подобно эстафетной команде на Олимпийских играх. И даже сейчас, находясь в Галлии, вдали от средоточия римской политики, он, Юлий Цезарь, аристократ и одновременно человек из народа, по-прежнему сохранял влияние благодаря своему человеку в Риме — Клодию.

Для Цезаря отъезд из города был облегчением. Он боялся, что никогда не сможет покинуть Рим, где Сенат бесконечно вмешивался в его дела. Никогда не уставая болтать, болтать и болтать, сенаторы потратили три дня на дебаты о том, правильно ли прошел закон, выдвинутый Цезарем год назад. Это было утомительно, и наконец Цезарь разозлился и сказал, чтобы они разбирались сами. У него есть провинция, которой он должен управлять, — провинция, где племена воюют между собой и скоро обратятся против Рима, если он, Цезарь, немедленно не усмирит их.

«Вы, сенаторы, словно старухи», — сказал тогда Цезарь. Да, как старухи, но лишенные той потаенной мудрости, которую приобретает любая старая карга после того, как расстанется со всякой надеждой возбудить вожделение в мужчине.

Едва Цезарь и его легионы вышли маршем из ворот Рима и направились в Галлию, Клодий продолжил его дело. Он действовал с такой быстротой и неистовством, что сенаторам оставалось лишь уповать на его и Цезаря милость — качество, присущее Цезарю, но полностью чуждое непостоянному характеру Клодия. Клодий организовал народные массы, которые приходили в Рим, дабы воспользоваться бесплатными раздачами зерна. Он объединил этих ни в чем не схожих людей — бродяг, которые хотели лишь заполучить немного дарового хлеба, — в «окружные общины». Через месяц они уже контролировали все районы города. Необыкновенно одаренный человек, думал Цезарь. Равный.

— Следующий наш ход будет направлен против Помпея, — сказал Клодий.

— Ты должен быть необычайно осторожен. В конце концов, он мой союзник и зять, — отозвался Цезарь. — Я не хотел бы превратить Помпея во врага. По крайней мере, пока.

— Не волнуйся, дорогой, — весело бросил Клодий вслед Цезарю. — Во всем обвинят меня. Тебя здесь даже и не будет. В чем же ты можешь быть виноват?

Цезарь едва покинул пределы города, как Клодий начал подстрекать толпу, собравшуюся вокруг Форума, обратиться к Помпею, который как раз занимался разрешением спорных случаев. Помпей был столь изумлен, что покинул Форум. Потом Клодий выпустил из заключения Тиграна, побежденного врага Помпея, и напоил его до упаду. Цезарь знал, как сильно это должно взбесить Помпея, ведь тот отчаянно гордился тем, что иноземные вожди содержатся в столице как его пленники.

В качестве последнего удара Клодий послал в Сенат вооруженного раба, который попытался убить Помпея. Это было ложное покушение на убийство — никто не желал смерти Помпея. Но Помпей, поверив в то, что чудом избежал гибели, удалился на свою виллу в Альбанских холмах. На данный момент Цезаря известили о том, что Помпей отказывается покидать виллу. Он слагает с себя все полномочия — он, Помпей, которого Сенат считал своим самым сильным орудием.