Клептоманка. Надкусанное яблочко

После смерти Ивана Кириллыча замуж она так и не вышла, посвятила свою жизнь сыну. Сыночек, умница, мамина радость и счастье, вырос талантливым. А она всегда это знала. Всегда! Чтобы там ни говорили в школе. Нашли тоже троечника. И кто говорил? Ничтожества, которые не смогли поступить в нормальный ВУЗ, пошли от безысходности в педагогический, завистливые дуры – только и всего. Она на них управу нашла, ходила, скандалила, писала в ГорОНО письма. Слава богу, школа давно позади, мальчик нашёл себе занятие по душе, добился успеха. Искусством занимается, не абы чем!

– Когда внуков будешь нянчить, Карловна? – спрашивали кумушки у подъезда.

– Когда время придёт, – отвечала она и проходила мимо.

Не вашего скудного ума дела. Маминому солнышку всего тридцать лет, вся жизнь впереди. Куда спешить? От женщин одно зло. Ей ли не знать?

А потом сыночек взял да и женился, но лучше бы он этого не делал. Уродливая человеческая особь в женском обличье явно метила на их квартиру, деньги и бизнес. Ни за что она не пустит в своё выстраданное отвоеванное счастье эту безродную деревенщину.

– Ни за что!

Седина в бороду, а бес не дремлет

Утро среды выдалось ленивым. Будущие молодожёны проснулись рано и долго нежились в постели. Регина прилегла к нему на плечо и замурчала. Руслан гладил невесту по спине, шее и затылку, любовно обращаясь с рубцами от ожогов и целуя в лоб. Ну, всё, порция нежности получена сполна, пора вставать.

– Что ты, добрый молодец, не весел? Почему ты так тяжело вздыхаешь? – спросила Регина, стоя у плиты, не отворачиваясь от сковородки со скворчащими сырниками.

– С нетерпением жду завтрак, – выкрутился Архипов.

– А если серьёзно? – настаивала Регина, переворачивая поджаристую с одной стороны творожную лепёшку.

– Свадьба приближается. Нервничаю.

– Передумал на мне жениться? – спокойно спросила девушка, но повернулась, чтоб посмотреть на его реакцию. Прямой взгляд – лучшая лакмусовая бумажка проверки на честность.

– Никак нет, товарищ невеста. Дело в другом.

– В чём?

– Если мы не найдём убийцу Илоны Хабаровой, ни на какое море не поедем. Просто не отпустят в увольнение.

– Может, это и к лучшему, – пожала плечами Регина.

– Ты обещала. Помнишь? Я допускаю тебя к материалам дела, а ты едешь со мной в свадебное путешествие.

– Но тебя же не отпустят. Помнишь? – парировала она, подавая сметану к сырникам.

В архив следственного комитета Ростоцкая пришла задумчивая. Глушко не обманешь, даже если станешь улыбаться.

– Зинаида никак не дотумкает. Шо таке? Шо моя красавица затужила? Скоро самый счастливый день в жизни, а старший архивист чегой-то грустнючая ходит.

– Вот из-за свадьбы и грустючая. Нервничаю. Да и Архипов не спокоен.

– Вот паршивец! – неожиданно заорала Глушко, соскочила со стула и сжала кулаки.

– Почему паршивец? – опешила невеста.

– Дай мне его телефон, я ему всё выскажу. Ишь!

– Что выскажите?

– Ну, как шо? Не спокоен он, видишь ли. Передумал, значит, хлопец. Поматросил и бросил. Сломал девке жизнь и в кусты, – выпалила женщина, выпучив глаза.

Регина расхохоталась. До слёз. До боли в скулах.

– Успокойтесь, милая Зинаида Ивановна. Никто никого не бросал. Он переживает, что мы в свадебное путешествие не сможем поехать. Если он не раскроет преступление.

– А-а-а. Вон оно шо. Так бы сразу и сказала. А то… Не спокоен. А шо за преступление?

– Я Вам рассказывала. Убийство фельдшера из неотложки.

– Илоночки? Да, памятую. Так ты подмоги ему! – придумала Глушко выход. – Ты же у нас – голова.

– Я помогаю. Но пока глухо.

– Как в танке?

– Ага.

– Не горюй. Всё будет гарне у вас. Зинаида вон в девяностых свадьбу со своим дальнобойщиком сыграла, до сих пор вместе. Только фотокарточек нет со свадьбы. Ни одной.

– Почему?

– Длинная история.

– Заинтриговали – рассказывайте! – не могла успокоиться Регина, предчувствуя нетривиальную историю. Она такие жизненные истории, ох как любит.

– Ну, ладно. Слухай. Ты в девяностых малая была, плохо помнишь. Дефицит тогда был, перестройка превратилась в полную разруху. А мы, значит, жениться надумали. Родители подмогли, столовую организовали. Ну, мы и решили выпендриться. Рюмки и бокалы в дефиците, заменили их гранёными стаканами, а чтоб красиво выглядело, украсили края самодельным снежком.

– Зимой дело было?

– Ага. Романтика, чтоб ей пусто было. Липким сахарком краешек стаканов покрыли, а сверху пищевой краситель нанесли. Они тогда только появились в свободной продаже.

Глушко отхлебнула чай из фарфоровой чашки. В горле пересохло. Регина ждала развязку, в нетерпении покачиваясь.

– Вышли на танцпол и как давай со смеху загибаться.

– Почему?

– Потому что у всех вокруг ртов образовались разноцветные круги – следы от гранёных стаканов. Краситель оказался китайский, некачественный. Пошли мыться. А он, зараза такая, не смывается. Крепкая дрянь.

– Как ещё не отравились, – добавила Ростоцкая с опаской.